Не просто сумбур, а полный сумбур

Виталий Третьяков

Россия погружается в омут всеобщей ксенофобии, а точнее, расизма и русского фашизма - такой диагноз ставят многие из тех, кто комментирует ряд событий последних недель и месяцев, событий, многократно описанных в прессе, часть из которых освещается и в данном номере "МН".

Я слушаю и читаю эти комментарии, вдумываюсь в предлагаемые рецепты решения проблемы, часть из которых уже пытаются воплотить в жизнь, и в свою очередь прихожу в ужас. Понимают ли "обеспокоенные граждане", что они предлагают? Осознают ли последствия своих действий и то, к чему может привести реализация их внешне вроде бы вполне справедливых и правильных рекомендаций?
Судя по всему, нет.

На мой взгляд, бесспорно, что большинство преступлений, которые в последнее время оказались в фокусе общественного мнения, являются преступлениями, связанными с национальной враждой и ненавистью.

И юридически вполне справедливо было бы так эти преступления и квалифицировать, тем более что соответствующие статьи в Уголовном кодексе есть.
А каковы были бы последствия того, если бы следственные органы и суды именно к такой квалификации прибегли?

По мнению "обеспокоенных граждан", к тому, что рост числа преступлений русских фашистов против лиц иного цвета кожи, иной внешности, словом, против нерусских, хотя бы приостановится.
А вот я утверждаю, что не только не приостановится, но и - напротив - возрастет. Но предшествовать этому будет вот что. Физически аналогичные преступные действия нерусских, направленные против русских, тоже "списываемые" сегодня следственными органами и судами на "просто хулиганство", "просто насилие", "просто убийства", по требованию самих жертв, их адвокатов и родственников станут квалифицироваться следственными органами, присяжными и судьями как "преступления на почве национальной и расовой ненависти". То, что таких преступлений, "обратных" по своей направленности тем, о которых сегодня ведется оправданно взволнованная дискуссия, на просторах России совершается немало, думаю, никто спорить не будет. Хотя, кажется, никто не ведет их статистику или не обнародует ее, если ведет.

И вот тогда мы получим настоящую эскалацию насилия на национальной основе, причем с обеих сторон. Эскалацию такого масштаба, что, боюсь, справится с ней едва ли сможем.

Столь же небезобидны и составления всякого рода списков тех, кого та или иная группа общественно значимых лиц считает (пусть даже справедливо или почти справедливо - где грань?) "расистами", "фашистами", "нацистами" и т.д. Тут же будут составлены - да уже составляются, а частично уже и публикуются - противоположные списки. А далее - око за око, зуб за зуб, и в конечном итоге - кровь за кровь...

Сказанное не означает, что с расизмом как таковым и особенно с насильственными и прямо преступными его проявлениями не надо бороться всеми способами, вплоть до уголовного преследования.
Но прежде чем приступать к такой борьбе, необходимо (в данном случае - категорически необходимо) избавиться от того полного и опасного сумбура в описаниях и анализе национальных проблем и межнациональных конфликтов, в том числе - межнациональной ненависти, которые мы действительно имеем и наблюдаем в России. Хотя и не только в ней, что, впрочем, успокаивать нас не должно.

Когда началась политическая перестройка и как только гласность, даже не приблизившись к свободе печати, народилась в своей еще девственной осторожности, именно межнациональные конфликты (а отнюдь не классовые) стали сотрясать Советский Союз. Причем конфликты сразу и безоговорочно кровавые. И Советский Союз с ними не справился. А ведь тогда еще брак между азербайджанцем и армянкой был вполне рядовым явлением. Заключаются ли такие браки сейчас: что в Азербайджане, что в Армении, что в России? Ответ не даю за его очевидностью.

До самого распада СССР тогдашний Кремль все собирался и собирался провести специальный Пленум ЦК КПСС по национальным проблемам, все готовил и готовил концепцию национальной политики, отвечающей новым условиям. И не успел ни того, ни другого. А ведь у КПСС была реально интернационалистская идеология, абсолютно правильные лозунги в этой сфере и почти правильная политика. Неправильного в ней было только одно - она не учитывала, что национальный вопрос никогда и нигде в принципе не может быть решен полностью.
Что же говорить о сегодняшней России, у которой пока нет сколь-нибудь ясной кому бы то ни было (обществу, власти, отдельным представителям и того, и другого) национальной политики. Эта политика просто еще не вызрела, не появилась на свет. На мой взгляд, власть давно должна была попытаться такую политику сформулировать. Но я понимаю, как это сложно. Понимаю, что, скорее всего, это было не только сложно, но до сих пор и невозможно. Но теперь-то ясно, что пора!

Юридическая практика по преступлениям, даже очевидно совершаемым на почве национальной ненависти, не может и не должна осуществляться вне рамок четко сформулированной и стратегически продуманной политики в сфере национальных отношений. И действительно, до появления такой политики (не важно, документально зафиксированной или сущностно присутствующей в общественных и политических институтах помимо писаного законодательства) проводить уголовные процессы по "национальным" основаниям крайне опасно.
Разговор о том, какой может быть и должна быть политика России в сфере национальных отношений, долог и сложен. Сегодня я не собираюсь его вести, хотя и встревожен тем, что происходит, не менее других "встревоженных граждан". Пока же отмечу два принципиальных момента.

Первый. За неимением лучшего мы фактически пользуемся пока традиционной советской национальной политикой, не худшей из всех возможных и включающей, в частности, и тактику умолчания, вполне разумную в некоторых случаях.
Второй момент. Если кто-то думает, что эффективная политика в сфере национальных отношений в многонациональной стране может быть исключительно демократической, абсолютно гласной и совершенно публичной, тот либо ничего не понимает, либо... Нет, пожалуй, точное определение давать не буду.

Политика в сфере национальных отношений должна быть местами предельно демократической, но в иных, рядом же лежащих местах - жестко авторитарной и репрессивной; в одних своих частях совершенно публичной, а в других - максимально закрытой, иногда - совершенно закрытой. Она должна быть всякой, разной: и утонченно изысканной, и брутально жестокой. Но только не сумбурной и уж, конечно, не однобоко демократической или однозначно авторитарной.

Нет еще у России такой политики. Желать ее нужно. Создавать - давно пора. Обсуждать разные ее варианты надо постоянно, хотя и аккуратно. Но только не надо вопить дурным голосом и призывать к тому, последствия чего не вполне ясны и к наступлению которых ты либо совсем не готов, либо готов лишь теоретически, а когда нужно будет принимать решение - спрячешься в кустах. Так как побоишься ради справедливости или ради спасения страны стать жестоким.