Виталий Иванов: Судьба партийного рынка в России

Многие помнят, как в самом начале 1990-х годов в оживленных местах стали возникать стихийные рынки, на которых люди торговали всем, что только можно вообразить.

Потом появились ларьки, потом павильоны и, наконец, к концу десятилетия общим достоянием стали супермаркеты. Разумеется, и ларьки кое-где остались, и с рук что-то продают даже в центре Москвы, но это уже погоду в торговле не делает.

Российский партийный рынок развивался во многом сходным образом.

Формироваться он начал еще до крушения СССР, примерно начиная с 1989 года. КПСС тогда уже разваливалась, возникло «демократическое» движение, к которому относилось множество антикоммунистических и антисоветских тусовок и клубов, многие из которых объявляли себя «партиями».

Тут нужно сразу указать, что с сугубо правовой точки зрения вплоть до принятия закона о партиях в 2002 году их в России не было. Были общественные объединения (организации и движения), действовавшие как на общероссийском, так и на региональном уровне. В выборах они участвовали, образуя избирательные объединения или блоки. Просто в наименованиях этих объединений, блоков часто фигурировало слово «партия». Или они охотно соглашались, когда их так называли журналисты и эксперты. Дальше, описывая события до 2002 года, я буду использовать слово «партии» как синоним «общественного объединения» или «избирательного объединения/блока».

«Но революция победила, контрреволюция проиграла, произошло массовое разочарование с обеих сторон» В 1990 году прошли первые свободные выборы народных депутатов РСФСР и региональных и местных советов (кстати, первые и последние более-менее свободные выборы в новейшей истории России). Активное участие в них принимала коалиция «Демократическая Россия» (ДР). Она была довольно рыхлой, но на общей революционной волне сумела убедительно победить. Ее кандидаты получили треть мандатов народных депутатов и взяли под контроль многие советы. Впоследствии на базе ДР был сформирован одноименный депутатский блок, в который входили несколько фракций и депутатских групп, и движение, объединившее в том числе в качестве коллективных членов несколько партий. В 1991 году ДР была одной из главных действующих сил августовских событий, завершившихся через несколько месяцев окончательным разрушением СССР и разгоном КПСС. Ельцин, многим обязанный «демократам», однако не стал делать из ДР новую партию власти. Не получив новый статус и лишившись единственного, что его на самом деле объединяло, – общего врага, движение быстро раскололось.

Тогда же, естественно, во множестве плодились «антидемократические», как их обычно называли, «красно-коричневые» партии. Они тоже объединялись, самым успешным опытом было создание в 1992 году «Фронта национального спасения» (ФНС), в который вошли все более-менее заметные противники демократов. В октябре 1993 года ФНС выступил на стороне Руцкого и Хасбулатова и вместе с ними проиграл.

Реально на политическом рынке в 1990-93 годов не было практически ни одного игрока, который бы хотя бы отдаленно напоминал то, что сейчас мы подразумеваем под словом «партия». Даже КПРФ, созданная в 1992-93 годах, тогда еще только собирала силы. Были лишь одни натуральные «партии-коробейники», тупо эксплуатировавшие революционный или контрреволюционный энтузиазм масс, с разной степенью успешности «продававшие» перевозбудившемуся населению красивые лозунги и «правду» о прошлом и настоящем. Собиравшие десятки и сотни тысяч участников митинги «демократов» и «красно-коричневых» – это прямой аналог тогдашних стихийных базаров, на которых, казалось, торговала вся страна. Все было предельно просто, были не нужны ни профессиональные оргструктуры, ни бюджеты, ни политконсультанты. Учредить общественное объединение и участвовать в политическом процессе в условиях предельно либерального законодательства, практически полного отсутствия контроля и, главное, общей атмосферы вакханалии было легче легкого. Именно тогда же стало в порядке вещей свободно менять партии чуть ли не по нескольку за год, а то и совмещать членство в нескольких.

Но революция победила, контрреволюция проиграла, произошло массовое разочарование с обеих сторон, и энтузиазм улетучился. И как, к примеру, постепенно исчезли стихийные рынки, так и канули в Лету абсолютное большинство партий начала 1990-х. Нет, кое-какие из них формально существуют до сих пор (даже ФНС), не имея, правда, статуса партии. Но это уже загробная жизнь в плохом смысле этого слова.

Бюллетени для голосования, 1993 год

Думские выборы в декабре 1993 года проводились, что называется, на скорую руку, к тому же на фоне пепелища Белого дома. Ельцинский Кремль на них вывел две партии (юридически два избирательных блока, еще раз обращаю внимание) – «Выбор России» (ВР) Гайдара и Партию российского единства и согласия (ПРЕС) Шахрая. Разумеется, в выборах участвовали и многочисленные оппозиционные партии, в том числе КПРФ. Первое место тогда, как мы помним, заняла считавшаяся маргинальной ЛДПР – 22,9%, ВР получил 14,3%, КПРФ – 12,4%, ПРЕС – 6,7%. Также прошли пятипроцентный барьер Аграрная партия России (АПР) – 7,9%, «Женщины России» – 7,7%, «Яблоко» – 7,2%, и Демократическая партия России (ДПР) – 5,5%. Таким образом, власть те выборы проиграла. Впрочем, ее утешало принятие новой конституции – выборы были совмещены с референдумом.

К выборам 1995 года все уже готовились заранее. Кремль опять двинулся двумя колоннами, организовав «Наш дом – Россия» (НДР) во главе с Черномырдиным и Блок Ивана Рыбкина (БИР). Нужно заметить, что в то время «демократами» стали именовать лишь либералов (а ведь исторически либералы составляли только часть той же «Демократической России»), а Кремль от них дистанцировался, памятуя об итогах кампании 1993 года. НДР позиционировался как лояльная власти центристская партия, а БИР – как левоцентристская. Остатки ВР образовали «Демократический выбор России» (ДВР), он вышел на выборы отдельным блоком. При этом самостоятельно участвовали и ПРЕС, и всякие карлики вроде движения «Общее дело» Хакамады и пр. В итоге из всех кремлевских и «постдемократических» партий в Думу прошли только НДР с 10,1% голосов и «Яблоко» с 6,8%. ЛДПР собрала 11,1%, а КПРФ – 22,3%. Последнее в сочетании с победами кандидатов, выдвинутых или поддержанных коммунистами на многих губернаторских выборах, заставило говорить об угрозе «красного реванша».

Перед выборами 1993 года и особенно 1995-го партии уже искали инвесторов, старались обзаводиться аппаратами, отстраивать сети региональных организаций, привлекали политконсультантов и т.д. Вместо «партий-коробейников» появились лучше организованные и управляемые «партии-ларьки», которые предлагали рядовому избирателю некую риторику, а людям с деньгами кое-что поинтереснее и посерьезнее. Вполне себе политические предприятия. Кроме того, за два года работы первой Думы были отработаны лоббистские и спонсорские механизмы, «бизнесовая» и чиновничья часть олигархата оценила необходимость сотрудничества с партиями и фракциями. На системную основу стал ставиться такой бизнес партийных боссов, как торговля местами в списках и партийной поддержкой в одномандатных округах. Обычно принято клеймить за политическую коммерцию ЛДПР и лично Жириновского, но на самом деле уже в те времена ею стали заниматься все, причем как на федеральном, так и на региональном и местном уровне. Политики также освоили такой прием, как «развод спонсора», когда выдвижение списка или кандидата преследовало одну цель – собрать деньги на кампанию, для виду что-то потратить, а остальное положить в карман или «распилить» с политменеджером спонсора.

А потом были прекрасные президентские выборы 1996 года, окончательно всех развратившие огромными деньгами и политическими технологиями. И вскоре уже никто не удивлялся, зачем коммунисты поддерживают на каких-нибудь выборах успешного капиталиста или менеджера олигархической структуры или почему в партийных списках обнаруживаются деятели с парой «ходок» и чуть ли не наколками «Не буди!» на веках. Губернаторы, крупные бизнесмены или криминальные авторитеты для своих нужд скупали или захватывали региональные организации партий. Избирательное законодательство и правоприменительную практику постепенно ужесточали (уж слишком много случалось беспредела, да и вообще: чем больше совершенствуется правопорядок, тем больше ограничений), но лазеек все равно оставалось множество.

Думская кампания 1999 года впервые принесла победу Кремлю, хотя уже и не вполне ельцинскому. И причем в схватке не только с коммунистами и их союзниками в олигархате, но и над олигархической коалицией Лужкова –Примакова, выдвинувшей блок «Отечество – Вся Россия» (ОВР). Кремляне с союзниками тогда слепили буквально из всего, что оказалось под ногами, блок «Единство», собравший в том числе много голосов левых протестников. Фактически в пуле с ним действовал либеральный Союз правых сил (СПС), публично присягнувший премьеру-наследнику Путину (к Лужкову или Примакову они пойти никак не могли). Блоки взяли соответственно 23,3% и 8,5% голосов. ОВР досталось лишь 13,3%, ЛДПР (Блок Жириновского) – 5,9%, «Яблоко» – 5,9%. КПРФ, правда, собрала 24,2%, но с учетом прохождения в парламент не четырех избирательных объединений и блоков, как в 1995-м, а шести коммунистам досталось меньше мандатов.

Следует обратить внимание на то, что после выборов 1999 года в России было уже три партии (КПРФ, ЛДПР и «Яблоко»), каждая из которых трижды проходила барьер и накопила изрядный опыт парламентской работы и политического бизнеса. Возвращаясь к предложенной в самом начале аналогии, можно констатировать, что на месте «ларьков» наконец стали устанавливать «павильоны».

Владимир Путин и первый президент России Борис Ельцин

Избрание Путина президентом России в 2000 году открыло путь к постепенной трансформации соревновательной олигархии 1990-х годов в консенсусный режим. Тут нужно заметить, что к «путинской хартии» олигархат в основном присоединялся добровольно, но и принуждение также имело место. Естественно, этот процесс не мог не затронуть партийный рынок. Его жесткая структуризация и зачистка были предопределены самой логикой смены режима.

Практически сразу после выборов началось формирование парламентского большинства из фракций «Единство» и «Отечество» и депутатских групп «Регионы России» и «Народный депутат» (они включали как депутатов, избранных от ОВР, но потом отколовшихся, так и независимых одномандатников). В 2001 году «Единство» фактически присоединило к себе «Отечество» и «Всю Россию», и была учреждена партия «Единая Россия», что стало одним из видимых проявлений сложившегося консенсуса.

В 2002 году был принят закон «О политических партиях». В нем, собственно, во-первых, прописан институт партии как особой формы общественного объединения, создаваемого для участия граждан в политической жизни. Во-вторых, право на участие в федеральных и региональных выборах закреплено исключительно за партиями. В-третьих, установлены требования к общей численности партии – не менее 10 тысяч членов («партминимум») и к количеству региональных отделений – не менее 45 (при этом в каждом должно быть не менее 100 партийцев). В-четвертых, введен запрет на создание межрегиональных, региональных и местных партий. В-пятых, предусмотрен сложный порядок государственной регистрации партий и достаточно широкий перечень для приостановления их деятельности и ликвидации. В-шестых, федеральным парламентским партиям, как и партиям, набравшим более 3% голосов на думских выборах (или выдвинувшим кандидата в президенты, набравшего не менее 3%), положено государственное финансирование. В том же году также приняли закон об обязательном введении в регионах смешанной избирательной системы, т.е. выборов части депутатского корпуса по партийным спискам.

Закон о партиях (в начальной редакции) многие пытались представлять совершенно драконовским. То, что он изначально был направлен на наведение порядка на партийном рынке, никто и не скрывал. Но результаты оказались отнюдь не столь радикальными, как ожидалось. Даже наоборот. Достаточно напомнить, что в думских выборах 2003 года приняли участие 18 партий и 5 блоков (в 1999 году – 26 избирательных объединений). В субъектах Федерации тоже не слишком горевали и вместо региональных объединений стали использовать отделения федеральных партий.

Выборы 2003 года принципиально отличались от предыдущих. У Кремля не было сильного врага. Он практически не помогал СПС и даже «слил» Народную партию (созданную в 2001-м на основе группы «Народный депутат»), целиком сосредоточившись на «Единой России». При этом главной своей мишенью он выбрал ослабленную КПРФ, с ней бились единороссы, ее голоса отъедал специально созданный блок «Родина». «Яблоко», которое накануне легло под Ходорковского, оказалось на периферии кампании. Результат был, в общем, предсказуемым. «Единая Россия» – 37,5%, КПРФ – 12,6%, ЛДПР – 11,4%, «Родина» – 9%. «Яблоко» и СПС барьер не преодолели. «Родина» набрала многовато, но то, что это случится, было всем очевидно еще до конца кампании. Ведь к блоку Глазьева – Рогозина отошли голоса избирателей не только коммунистов, но и либеральных партий.

Партийная система по итогам четко разделилась на четыре уровня. На первом находится «Единая Россия». На втором – остальные парламентские партии, т.е. имеющие фракционное представительство в Госдуме, – КПРФ, ЛДПР и три партии, образовавшие в 2003 году блок «Родина», т.е. «Родина» (до 2004-го называлась Партией российских регионов), Социалистическая единая партия России и «Народная воля». Третий уровень занимают «Яблоко», СПС, ДПР, Аграрная партия – непарламентские партии, некогда бывшие парламентскими, сохраняющие некие остатки популярности и привлекательности для инвесторов. На четвертом – все остальные.

Иными словами, есть огромный «супермаркет», есть несколько «павильонов», одни почище, другие погрязнее, и со старых времен осталось некоторое число «ларьков», которые скоро закроются.

В настоящее время на базе «Единой России» построена огромная политическая машина

Сформировав в Госдуме постоянное конституционное большинство (первый прецедент в новейшей истории), Кремль нисколько не успокоился. Тем более что вскоре активизировалась «партия революции». В настоящее время на базе «Единой России» построена огромная политическая машина, пронизывающая федеральную, региональную и местную власти. Заявленная численность партии уже превышает 1 миллион человек. В каждом регионе теперь есть не только отделение «Единой России», но и фракция в парламенте. В партию вступили уже несколько десятков глав регионов. На большинстве выборов ставится задача обеспечивать победу единороссов, и обычно это удается.

Следующие выборы в Госдуму пройдут только по партийным спискам и при повышенном до 7% барьере. Барьер повышают и в регионах. Формирование избирательных блоков впредь не допускается. «Партминимум» повышен до 50 тысяч (а минимальная численность регионального отделения – до 500), при этом партии обязали сдать документы для перерегистрации согласно новым требованиям к 1 января этого года. Единороссам от всего этого ни жарко ни холодно, а остальные парламентские партии могут утешать себя лишь тем, что имеют теперь право выдвигать кандидатов на выборах всех уровней без сбора подписей и внесения залога. А у остальных еще проблема в том, что для отказа в регистрации избиркому теперь достаточно обнаружить 5% недостоверных подписей, а не 25%, как раньше. В общем, уничтожается бизнес профессиональных рисовальщиков подписей (а их услугами пользовались очень и очень многие), равно как и мелких партий и их «регионалок», продававших себя под блокостроительство. Понятно, что многие проекты скоро просто закроются.

Индивидуальные зачистки также практикуются. В этом году, например, Российской партии пенсионеров (РПП) лишился челябинский бизнесмен Гартунг. Он отнял РПП у ее создателя Атрошенко в 2004 году и вскоре развил бурную активность на региональных выборах. Действовал так, будто всем по-прежнему можно все. Ему объясняли, что он неправ. Гартунг не слушался и не хотел договариваться. В общем, больше РПП он не возглавляет. Допрыгался и Рогозин, все идет к тому, что на весеннем съезде «Родины» ему придется как минимум согласиться на введение в «Родине» института сопредседателей. Нетрудно догадаться, что сопредседателями станут более вменяемые люди.

И это ж отнюдь не конец. Тут то Касьянов пытается ДПР, как корову, купить, то нацболы пиарятся, предлагая себя зарегистрировать. Жизнь продолжается.

Разумеется, невозможно не признать, что ситуация на партийном рынке поменялась кардинально. Где 15 лет назад было гуляйполе, а 5 лет назад не имелось даже единой партии власти, теперь действуют даже излишне жесткие правила. И могут ведь еще ужесточить. В принципе есть для этого возможности, и обосновать легко.

Однако вряд ли правы те, кто обещает в ближайшее время сокращение числа российских партий до 4-5. Их явно будет никак не меньше 10. И потому, что Кремлю и не только Кремлю так надо. И потому, что на партийном рынке у нас работает немало умельцев. Найдут способы и подходы.

Я вполне могу понять тех, кто тоскует по веселым временам «ларечной демократии». Особенно тех, кто «с рук торговал» или «держал ларек» и кого теперь в «супермаркет» не пускают на порог. Помню, например, как в 1996 году в моем родном Красноярске группа прохиндеев на выборах в горсовет создала блок, в названии которого фигурировало имя фаворита одновременно проводившихся выборов мэра. Тот ровным счетом никакого отношения к ним не имел, но сделать ничего не мог. Практически никакой кампании блок не вел (денег не было!). Но ребята заняли первое место, собрав 25,4% (!!!), и четыре года заседали в горсовете. Правда, потом им выписали волчьи билеты…

Надо понимать, что происходящее сейчас есть необходимая плата за политическую и экономическую стабильность, за некую гарантию, что лелеемая некоторыми мечта устроить здесь Украину так и останется вредной фантазией. Можно не любить «Единую Россию», однако надо понимать, что реставрация «многопартийности» и «конкуренции» образца даже 1999-2000 годов автоматически предполагает не только возвращение на Охотный Ряд Явлинского и Немцова с Хакамадой (это еще можно перетерпеть), но и Гусинского с его паскудным НТВ, Бориса Абрамовича и прочих достойнейших людей в российскую политику. Мне многое не нравится из того, что делается, но вот ЭТОГО я категорически не хочу.

Пусть пока будет так, как есть.

Источник: «ВЗГЛЯД» Деловая газета 08.02 2006