СТРОЕВ. С.В.   

 

 ИМПЕРАТИВЫ  РУССКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ПУТИ

 (  ПОПЫТКИ ОСМЫСЛЕНИЯ В ТЕЗИСАХ)

   --------------------------------------------------------------------------------------------------

Ближайшие годы России– это годы ее национального возрождения. Это время преодоления катастрофических последствий того перелома в жизни общества и государства российского, который произошел в конце ХХ века.  

 

1. Россия во второй раз за неполные сто лет пережила полный слом общественного устройства, распад страны, глубокую экономическую и социальную деградацию. После обрушения монархии имевшей многовековую историю, возрождение  российской государственности произошло в форме Советского Союза. Это стало возможным на основе учреждения новых принципов организации общества и государства, на основе новой идеологии, новых традиций, морали, общественных идеалов. Создание нового общественного строя в России сопровождалось декларативным отказом новаторского государства от многих вековых устоев. Однако фактически, пусть и в очень трансформированном виде, многие из прежних форм бытия русского народа нашли свое продолжение  в Советской России,  что позволило сохранить преемственность Русской цивилизации в послереволюционный период.  

 

Несмотря на тяжелейшие потери в экономической, социальной и духовной сферах, одержав победу в смертельной схватке  с самой сильной армией в мире того времени, обновленное российское общество осуществило во второй половине ХХ века русский прорыв, символом которого стал первый космонавт планеты Земля – русский человек Юрий Гагарин. СССР, став великой державой, содействовал ликвидации колониализма  и предложил мировому  сообществу свой глобальный социальный проект, который находил поддержку во многих частях планеты. Наиболее ощутимыми на глобальном уровне и до сих пор недооцененными, были  последствия русского прорыва в сфере именно социальной политики. Не лишенная  собственных противоречий и недостатков, социальная политика в СССР способствовала не только постепенному повышению благосостояния собственного народа, но и самым существенным образом влияла на социальный курс внутри ведущих капиталистических стран, вынужденных приспосабливаться к условиям конкуренции двух мировых социальных систем. Закрытие этого глобального социального проекта русской цивилизации  еще будет иметь  негативные последствия для людей труда во всем мире.  

 

Советская форма бытия русской цивилизации была внутренне противоречива. Власть в СССР в первые годы своего существования  декларативно отрицала русские национальные традиции и устои,  как противоречащие новому  общественному строю. Однако, постепенно  (особенно в послевоенный период) власть  стала переходить на позиции признания особой роли русского народа в многонациональном советском государстве, приходить к пониманию необходимости сохранения традиционных ценностей русского народа, если их можно было декларировать как классовые, как ценности «трудового народа».

 

Процесс этот  был весьма противоречив и непоследователен как в духовной сфере (например, в отношении к православной церкви) , так и в области межнациональных отношений.

 

 В позднесоветский период  власть не на политико-правовом уровне, а фактически начала признавать особую роль русского народа в  в советском государстве. На великороссах, малороссах и белорусах лежала основная тяжесть общегосударственного строительства. Им же доверялись в послевоенный период и наиболее ответственные сферы обеспечения безопасности СССР.  Но в этот же позднесоветский период имела места  этнизация титульных властных элит в союзных  республиках, что впоследствии сыграло самую негативную роль  в конце 80-х – начале 90-х годов. Именно сговор этих элит с целью присвоения всей полноты власти и раздела общегосударственной союзной собственности стал, наряду с подрывной деятельностью извне, одной из главных причин распада СССР.    

 

Советская форма российской государственности достигла своего зенита в средине 70-х годов, но оказалась не способной к дальнейшему самореформированию. Общественный строй СССР рухнул в 1991 году, сокрушив при этом и государство. Разрушение союзного государства привело к тому, что русский народ, а вместе с ним и некоторые другие народы СССР стали национальным меньшинством на территориях своего исконного исторического проживания, стали меньшинством, дискриминируемым в использовании родного языка, в сфере  образования, государственного управления. Русский народ утратил  свое формально наднациональное, но социально-ориентированное государство ( что привело к стремительному вымиранию русской нации) и впервые в своей истории стал разделенным народом.  

 

2. Императивы национального возрождения русского народа включают в себя решение двух основных вопросов – национального и социального.Без этого невозможен ответ на другие общественно важные вопросы . Новый  проект русского национального возрождения должен быть двуединым – национально-социальным. В условиях  полиэтнической  и посткоммунистической России он не может быть ни этнонационалистическим, ни левым  космополитическим социалистическим проектом. Он должен быть  именно национально и социально ориентированным государственническим проектом, отвергающим как  крайности социально-уравнительного этатизма, присущего коммунизму советского типа и его зарождающемуся  идеологическому преемнику - национал-коммунизму,  так и  крайности разрушительного для сложившейся исторической российской государственности  этнического радикализма (этношовинизма)  и  неизбежно связанного с ним авторитаризма, к  чему идеологически тяготеют течения  этнонационалистического и национал-социалистского ( ксенофобского, расистского) толка.   

 

Пройти между Сциллой национал-коммунизма и Харибдой нацизма («национал-социализма»), возможно заимствовав у них лишь отдельные элементы национального и социального, которые необходимы и приемлемы для России и ее народа – это задача неимоверно сложная, трудновыполнимая. При этом необходимо учитывать, что национально-ориентированные политические страты в  современной России,    преимущественно  и  традиционно тяготеют к упрощенным авторитарным политическим моделям, как по причине   внесистемности и пока еще маргинальности этих страт,  отсутствия у них  достаточного политического опыта и необходимости  поиска  политических компромиссов, так и  в силу идеологического влияния «почвеннических» ( квазимонархических) концепций  с их упором на авторитарный вождизм  (квазицаризм) и даже  иногда под косвенным влиянием идеологем национал-социалисткого толка с их культом силы и силовых решений сложных задач.

Попытки  политического освоения объективных трендов в развитии национального самосознания русского народа  небесспорны (вспомним политический опыт Рогозина), и не гарантируют успеха. Но если не пытаться этого делать уже сегодня , то завтра инициатива,  по крайней мере в политико-идеологической сфере, неизбежно  перейдет к одному из двух вышеупомянутых вариантов, причем у национал-социалистского варианта  больше шансов на реализацию.  А это чревато для России как  (возможно) временными достижениями, так и великими потрясениями и поражениями.  Последнее нельзя допустить учитывая внутреннюю слабость российского государства, при его декларативном внешнем укреплении.

 

3. Национальная составляющая  социально и национально ориентированного  проекта должна исходить из признания русского народа (насчитывающего около 80% населения страны) единственным государствообразующим народом и, как следствие этого, исходить из презумпции  необходимости  построения национального русского федеративного государства .   Практическим следствием этого должны быть гарантии реализации прав русских на достойную жизнь, на равноправное участие в государственном управлении и в бизнесе в любой части своего государства в соответствии с  общегосударственными законами, в соответствии со своими национальными традициями и культурой, будь то русские регионы или нынешние национальные автономии. Правовые гарантии  этого имеются и сегодня, но в реальности русские выдавливатся из многих национальных автономий, а нерусские начинают испытывать зеркальное отражение этого же явления по отношению к себе, особенно в крупных городах. Это подрывает государственное единство, размывает идентичность российского гражданского общества,  представляет собой угрозу национальной безопасности.  Вероятно, это потребует пересмотра принципов национально-территориального деления России, когда для этого будут созданы политические, экономические и иные условия.  

 

Национальная составляющая проекта должна исходить из презумпции необходимости такого государственного и общественного устройства в России, в рамках которого русский человек мог бы с полным основанием считать российской государство своим государством , а российское общество не чуждым для русского человека  социумом, в котором реальной экономической и следовательно политической властью обладают преимущественно нерусские  граждане.

 

На уровне лозунга это может быть упрощенно сформулировано, как « России – русскую власть»,  на уровне дополняющих лозунгов разъясняя, что в обществе, где русским плохо, не может быть хорошо и простым нерусским людям коренного населения России.  

 

Русское национальное возрождение не может быть этнонационалистическим проектом. Реализация последнего привела бы к дальнейшему распаду России при активном участии региональных  этнократий и иностранных акторов, заинтересованных в дальнейшей фрагментации  и  ослаблении России, как потенциального геополитического конкурента.  Опыт развала СССР  свидетельствует о том, что этнократические элиты могут быть заинтересованы в расчленении единого государства. Не исключением являются и русские элиты, совершившие в 1991 году, впервые после Смутного времени начала ХVII века , акт национальной измены делу и подвигу своих предков, создавших и отстоявших своими трудами и кровью Великую Россию. Это не должно повториться.

 

 

Новый русский проект должен быть приемлем как для русских, так и для иных коренных этносов России.  Он должен быть  приемлемым для абсолютного большинства .  Решить эту крайне сложную задачу, которую в полной мере не удавалось решить ни в царской , ни в советской России, невозможно без социальной составляющей.  

 

 Опыт СССР в решении национального вопроса не может быть признан полностью неудачным. И  успехи в деле национального строительства, которые были в СССР , следует относить, на наш взгляд, прежде всего на счет социальной политики.  Страшное испытание войной показало, что расчеты Гитлера на развал межнационального единства в СССР оправдались лишь в очень незначительной степени, недостаточной для того, чтобы уничтожить СССР.  Когда национально сознательные граждане говорят, что это была победа русского народа, они по-своему правы, ибо русский народ вынес основные тяготы войны, кровью прежде всего русского солдата оплачена Великая Победа.  Это был вынужден признать публично даже Сталин. Но многие другие народы также проявили героизм и их жертвы были также велики. Белорусы, народ-герой, потеряли четверть своего населения в войне, причем не только как жертвы войны, но и, прежде всего, как воины.  Примеры мужества и героизма явили и армяне ( очень много Героев Советского Союза были карабахскими армянами) , и казахи, и казанские татары и представители других народов СССР. Такое было бы совершенно невозможно, если бы нерусские народы осознавали себя национально и социально угнетенными народами. Именно социальная политика в СССР, направленная на ускоренное развитие национальных окраин давала нерусским народам ощущение , что СССР это их страна, которую нужно защищать как свою.  

 

Развал СССР, как уже говорилось выше, был отчасти обусловлен сговором  этноэлит, сговором который был немыслим еще сорок лет назад, но который стал возможным по мере созревания в правящих советских элитах  устремлений к конвертации  политической власти  во власть экономическую, в собственность. Буржуазное же государство, особенно на этапе его формирования, это национальное государство.    

 

  В России, как стране,  недавно пережившей  смену коммунистическо-социалистического устройства общества на буржуазный строй,   еще долго не будет востребован общественный проект  сугубо «левого» , социалистического толка с его тяготением к крайностям этатизма и уравнительности во всех  или в очень многих сферах жизни общества.

 

Общественный запрос на социальную справедливость будет в обозримой перспективе реализовываться в  иных формах, нежели коммунистическая или даже левая социал-демократическая. Возможно, это будет правая социал-демократическая модель или христианско-социальная модель или еще какая-то пока не апробированная форма. Русский народ-новатор, как доказано историей, может выработать новые общественные формы, которые ранее не встречались в  социальной практике других народов. Какие именно формы наиболее приемлемы – это задача  для ученых и практиков социологов и экономистов, и ее решение выходит за  рамки этой статьи. Здесь только остановимся на тех моделях, которые по нашему мнению, не соответствуют национально-социальному проекту или имеют существенные ограничители в реализации.  

 

4. Новый русский национально-социальный проект не может быть   неолиберальным.  Последний предполагает  ограничение суверенитета российского государства, отводит ему подчиненное место сырьевого придатка на периферии мировой экономической системы,  а русскому народу отводит роль обслуживающего персонала при нефтегазовых трубах и на  экологически грязных производствах. Для выполнения таких функций русский народ избыточно многочисленен, его «оптимальная численность» не должна превышать максимума в 40-50 миллионов человек. Достижению такого «оптимума» должна способствовать социальная политика неолиберального российского государства, направленная на выживание лишь наиболее молодой и сильной части трудоспособного населения («обслуживающего персонала» ).  Такой социал-дарвинизм, граничащий с геноцидом русского народа, был, хотя и с запозданием, осознан российским обществом, что и предопределило идеологический крах неолибералов в России. Но  основные экономические рычаги и большинство СМИ до сих пор находятся в руках неолибералов, что позволяет им сделать новую попытку обрести всю полноту государственной власти. Возможно, в новом обличье «новых старых демократов». 

 

5. Демократическая  мимикрия  неолибералов  дискредитирует  базовые демократические ценности – идеалы свободы, равных возможностей граждан, верховенства закона, народного суверенитета – всего того, что жизненно необходимо для нового русского национально-социального проекта,  запрос на который существуют «внизу», а точнее в «средине»,  в гуще народа, в бывшем советском среднем классе, а со временем  он будет востребован и новым средним классом, когда последний осознает себя как «класс для себя», осознает собственные групповые экономические и социальные приоритеты. Правящая элита в случае необходимости может отказаться от внешне демократических форм правления и перейти к открыто авторитарным формам. Она меньше теряет отказавшись от демократических принципов, чем может потерять простой русский человек. Это обусловливает необходимость сочетания борьбы за национальные и социальные права русского человека с отстаиванием демократии, необходимость отказа от соблазнов тоталитарных идеологий, ибо такими идеологиями, скорее всего, смогут воспользоваться прежде всего сильные мира сего, в руках которых находится власть, финансы, медийные ресурсы.  

 

Выход из авторитарного тупика, в который Россия пока ещё не зашла окончательно, возможен только насильственными путями, только силовыми методами национально-освободительного движения. Эти  методы чрезвычайно разрушительны и не гарантируют победы русскому народу  ввиду внешней поддержки внутренним неолибералам со стороны их зарубежных идеологов и старших экономических партнеров. Последние проповедуют выгодный для них неолиберальный курс в экономике, но одновременно позиционируют себя как неоконсерваторы  во внешней политике и жестко вмешиваются во внутренние дела других государств, если видят там угрозу для своих интересов. Поэтому так важна защита демократии, позволяющей в  большей или меньшей степени использовать противоречия между мировой и внутренней правящей элитой, а также противоречия внутри этой  российской элиты, без участия которой (в той или иной форме) невозможно осуществление любого реформаторского социального проекта в России. Кто же может быть потенциальным союзником или попутчиком, а кто противник нового русского национально-социального проекта ?     

 

6. Новый русский проект вряд ли может быть осуществлен  без участия элиты даже в случае его силового варианта в условиях острого социально-экономического кризиса в стране. Часть элиты всегда инкорпорируется в новую контрэлиту даже после социальных революций.  Но проект не может быть осуществлен и  исключительно представителями  ныне властвующих элит. Причин тому несколько.  

 

Генезис властвующих ныне экономических элит во многом связан с кончиной Великой России - СССР и приватизацией  ими «выморочного» государственного имущества.  Экспортно-сырьевая ориентация экономической элиты – крупного сырьевого капитала –  обуславливает ее гораздо большую зависимость от внешнего рынка, нежели от внутреннего рынка и от внутренних потребителей – граждан своей страны. Для такой элиты Россия лишь территория добычи сырья.  

 

 Осознание и обществом, и самой экономической элитой нелегитимности сверхкрупных состояний приводит к тому, что эта элита рассматривает «эту страну», как экономическую базу для своей деятельности , но свои активы, счета в банках, недвижимость она предпочитает иметь за границей. Там же зачастую проживают члены семей  и учатся дети этой элиты.  Такая элита, рассматривающая страну своего рождения, как некую сырьевую колонию, не может быть национальной по определению. Превратить,  по выражению Суркова, оффшорную аристократию  в национальную буржуазию также невозможно, как нереально превратить крупного хищника в сильное, но травоядное животное. Оффшорная аристократия имеющая  экспортно-сырьевой характер, становится частью транснационального капитала и она гораздо больше завязана на своих зарубежных партнеров, чем на внутренний рынок, в развитии которого заинтересована  менее крупная национальная буржуазия, работающая на внутреннем рынке, которая нуждается в сильном национальном государстве, которое бы защищало интересы национальной буржуазии как внутри страны, на национальном рынке, так и за пределами страны по мере ее укрепления. Последний  интерес – защита российских экспортеров за рубежом, постепенно проявляется и у  экспортно-сырьевого капитала. Но без сильной мотивации к развитию внутреннего рынка у оффшорной аристократии нет особых резонов, нет экономических стимулов  «превращаться» в национальную буржуазию. Периодические указания главы государства олигархам «больше делиться с обществом»  не могут решить эту проблему оффшорной аристократии. Все понимают, что во многом это пиар. Кроме того, это стимулирует еще большее укрывательство в оффшорах и за рубежом.  

 

 По своему качеству современная российская экономическая элита  уступает даже национальной русской элите предреволюционной поры, которая всё свое состояние имела именно в России. Что и обусловило крайнюю ожесточенность в гражданскую войну и нищету этой бывшей элиты в эмиграции. Предреволюционная русская элита была алчна, недальновидна, негибка, но она была национальна. Современная экономическая элита не обладает даже национальными качествами.  

 

7. В экономическую элиту российского общества по факту входят также и представители капитала работающего на внутреннем рынке. Их интересы, если говорить о русской новой буржуазии, не противоречат национальной составляющей русского проекта. Скорее совпадают с ними, так как сильное суверенное национальное государство может защищать национальную буржуазию на внутреннем рынке более эффективно, чем государство, управляемое при участии компрадорской,  экспортно-ориентированной сырьевой буржуазии. Но с точки зрения социальной составляющей, интересы максимизации прибыли  для такой национальной буржуазии, будут ее толкать скорее к разным либерально-консервативным вариантам., нежели к национально –социальным.

 В рамках  либерально-консервативного проекта сохраняется неограниченная свобода для капитала максимизировать свою прибыль за счет наемного труда, но признаются такие имеющие экономический смысл ценности, как государственный суверенитет ( защита от иностранной конкуренции), патриотизм ( сильное государство –гарант существующего капиталистического общественного строя), национальные ценности ( позволяющие лучше продавать, например, русские фильмы, типа «Брат» и « Брат-2», чем  фильмы американских конкурентов; лучше продавать водку, нежели американские виски).  

 

Традиционные ценности – семья, мораль, вера – также могут поддерживаться либерал-консерваторами, ибо эти ценности  не посягают на возможности извлечения прибыли, но способствуют укреплению общественной стабильности, необходимой для бизнеса.

 

Попытки выработки такой идеологии уже предпринимаются в самых разных вариантах с разной степенью либеральной и консервативной составляющей. Пытается освоить эту идеологическую нишу и власть.    

 

Проблема с продвижением этого либерально-консервативного проекта , однако, состоит и в том, что сегодня во власти потенциальные либерал-консерваторы находятся  в союзе с неолибералами, с «героями вчерашних дней». И основной тон во внутренних экономических делах  пока задают именно неолибералы, отдавая консерваторам-государственникам в основном сферу международной политики.  Последнее тоже важно, но явно недостаточно для формирования цельной идеологии.  В перспективе позиции потенциальных  либерал-консерваторов могут окрепнуть по мере усиления тенденции на развитие  государственного капитализма в России.  Для такой тенденции есть  объективные экономические предпосылки, о чем, в частности, свидетельствует и увеличение за последние два с половиной года доли государства в капитализации фондового рынка в полтора раза – до 30% или 200 миллиардов долларов.  

 

 Либерально-консервативный вариант скорее будет предлагаться не национальной буржуазией, а управленческой элитой, партией власти. Национальной буржуазия, особенно  средний и малый бизнес, пока не осознала себя как класс. Она слишком занята борьбой за выживание, она прекрасно понимает, насколько сильно она зависит от властей, могущих угробить любой неугодный бизнес по мотивам «политической неблагонадежности» его владельца. В обозримой перспективе эта часть буржуазии может быть вынуждена выработать свою политическую позицию, когда ее вынудят к тому обстоятельства. Но в обстоятельствах форс-мажора, кризисного развития,  трудно что-то выработать и это подтверждает российская история. В любом случае  национальная буржуазия и государственническая консервативная административная элита могут быть союзниками или попутчиками национально-социального проекта, либо, скорее всего, могут перехватить лозунги этого проекта, придав им свое толкование.    

 

8. Второй составной частью реально властвующей элиты является высшее чиновничество.  После 15 лет коррупционной практики это чиновничество тоже стало частью экономической элиты, стало крупными собственниками. Однако размер этой собственности пока несопоставим с собственностью приватизаторов эпохи первоначального накопления капитала в 90-х годах. Эта собственность менее публична. Среди чиновничества больше доля этнических русских. Такая собственность обретается за счет статусной ренты – использования властных и административных полномочий бюрократии для извлечения дохода, но административную должность, дающую статусную ренту, вывезти за границу невозможно.  Все это теоретически делает  часть даже высшей бюрократии потенциальным или вынужденным союзником национал-реформаторов русского государства в условиях кризиса, грозящего утратой и статусной ренты , а может быть и всего.  Тем более , что собственность чиновничества может быть в большей или меньшей степени сохранена в рамках национально и социально реформированного государства. Тем более, что восприняв национально-социальные лозунги и дав им свою интерпретацию значительная часть управленческой элиты может сохранить свой статус или повысить его.  

 

В отличии от экономической элиты, административная элита более стратифицирована. В нее входят не только высшие чиновники, но и бюрократия более низких уровней аппарата управления, у которой нет опасности крупных потерь, но есть возможности служебного роста в ходе преобразований и ротации в административном аппарате.  Эта часть бюрократии может быть даже более заинтересована в переменах, чем в пожизненном сохранении статуса-кво. Развитие последних лет показывает, что система начинает «каменеть» , застывать. Возможности вертикального роста, карьеры во всех сферах постоянно сужаются. Этого не могут не видеть чиновники среднего звена.  

 

 Нельзя также списывать со счетов возможность прихода к управлению и людей, для которых экономические выгоды вторичны. Среди, например, военнослужащих, «силовиков», такой психотип гораздо более распространен, чем среди граждан предпринимательского типа.  

 

Союз национально-социальных реформаторов и хотя бы части бюрократии необходим также в силу отсутствия другого управленческого аппарата в России, ввиду отсутствия управленческой контрэлиты. Начинать возрождать Россию придется с тем управленческим аппаратом, который есть сегодня. И скорее всего процесс национального возрождения должен идти сверху – от органов управления. Это предотвратит хаос и именно такой способ реформирования является наиболее типичным в России. Революция снизу чрезвычайно затратна и народ ее  отвергает. Пока отвергает.  

 

9. Проблема качества элит, необходимых для осуществления национального возрождения России чрезвычайно важна и в то же время многогранна. Здесь ограничимся лишь упоминанием того, что решить задачу подготовки резервной властной элиты не удастся без управляемой демократизации политического процесса сверху.   

 

Управляемым сверху этот процесс должен быть в силу ряда причин. Назовем лишь некоторые.  Реализация либерального неоолигархического реванша может добить Россию. В этом не заинтересованы ни простые граждане, ни власти.  Ибо другой  страны ни для жизни простого человека, ни для для управления им  не найти. В отличии от представителей крупного капитала давно имеющего «запасные аэродромы»  на Западе, ставших «гражданами глобального мира».  Хаотическая демократизация  в условиях экономического господства существующей экономической элиты приведет к банальной скупке ею всех дееспособных политиков и к видимости консервирования статус- кво.  Но на деле это приведет к возврату в средину 90-х годов, когда в союзе олигархии и высшей бюрократии именно крупный капитал определял государственные приоритеты. 

Наученный опытом  2000-2004 годов крупный капитал вряд ли согласиться вновь уступить ведущую роль в этом тандеме высшему чиновничеству. Социальные и национальные последствия такого поворота слишком опасны для всех, в условиях роста национального русского и социального сознания граждан и принимая во внимание этнический характер основной части крупного сырьевого и финансового капитала. В случае резкого ухудшения экономической коньюнктуры в мире и экономического положения в стране социальная революция против «евреев-олигархов»  или даже просто «нерусских богачей», революция облаченная в национально -освободительные или даже в националистические одежды, вполне возможна, хотя общество её боится. Сегодня это кажется маловероятным, но Россия – страна, где большие переломы  в обществе медленно готовятся, но совершаются быстро.  

 

Управляемая демократизация политического процесса не должна означать имитацию демократии, что мы видим в последние годы. Манипулирование политиками и партиями с целью маргинализировать их и сделать  импотентными марионетками в руках властных кукловодов – это далеко не безобидное занятие. Это пока работает в условиях общественного застоя, создавая видимость управляемости политическим процессом. Но это же самое и отчуждает граждан от власти и, самое главное, не дает возможности сформировать резервную умеренную властную контрэлиту, которая могла бы перехватить, и безопасно для всех перехватить, властные рычаги  в обстановке социального кризиса. Нынешняя стабильность есть глубокая иллюзия. В СССР реальных причин для национального и социального протеста было несравненно меньше , чем в современной России и тем не менее власть рухнула очень быстро. К счастью для властвующих тогда власть попала в руки «социально близких», в руки «вторых секретарей», в руки второго эшелона элиты. Нынешняя власть сегодня усердно зачищает политическое пространство не думая о том, кому ей придется передавать власть. Или она надеется править вечно ? Но так не бывает.  Впрочем, это вновь возврат к вопросу качества элит. Качественная элита должна думать не только о том к с выгодой разрулить финансовые потоки сегодня – занятие, бесспорно, увлекательное - но и должна мыслить категориями с горизонтом принятия решений минимум лет 10-15.

 

10. С участием властей, или без них, но проблему подготовки новых страт будущей элиты надо решать безотлагательно.  Складывающаяся в России общественная атмосфера  не позволяет рассматривать этот вопрос как сугубо социально-культурный проект, рассчитанный лишь на  отдаленную перспективу. Есть ли у нас время на  такую перспективу ?   

 

Раздуваемый с подачи властей в СМИ ажиотаж вокруг «русского фашизма» не отражает истинного положения дел в стране, где никакого фашизма нет. Но рост национального самосознания русского большинства , бесспорно, есть и он происходит пока на уровне скорее  общественного подсознания. В политике это находит свое отражение пока в основном в поле маргинальной квазиполитики. Которой неожиданно может стать слишком много и которая может стать реальной политикой, причем  на улицах. Особенно, если  сегодняшние маргиналы попытаются соединить свои пока маргинальные националистические лозунги с общенациональным социальным контекстом. Первые признаки этого уже появляются.  И динамика такого процесса весьма впечатляющая.  

 

Конечно, и  идущее снизу формирование контрэлиты вполне легитимно. Более того, оно неизбежно при закрытии путей в системную политику для  свежих, новых  сил. Но любое общественное движение имеет свою мифологию, свои догматы веры ( пусть и демагогические), оно имеет свою инерцию, своих пассионариев, своих молодых радикалов готовых рискнуть всем и всеми. И какими бы разумными не были лидеры движения они могут быть поставлены в условия отсутствия выбора, могут быть понуждаемы ситуацией скакать впереди дикого табуна, чтобы не быть им затоптанными.  В нарождающемся русском национальном движении пока основной тон задают маргинальные радикалы. Зачастую абсолютно безответственные радикалы, воплощение в жизнь лозунгов которых принесет России войну всех против всех. Высоцкий в своей песне сетовал, что «настоящих буйных мало». Да, пока мало. Но становится  все больше. И этими людьми никто не занимается. Не в смысле того, что не  репрессирует их, а в смысле политической работы с  ними. У многих рядовых молодых бойцов движений и организаций националистического толка просто нет знаний, нет никакой базы для политического мышления и они искренне убеждены, что «во всем виноваты жиды». Или «черные». Или «чурки». Убеждены, что от них надо отгородиться. Но как это сделать? Где граница ? Внесистемные маргиналы об этом не думают и думать не готовы. А в рамках системы дискурс тут же сводятся к обвинениям в «фашизме».  

 

11. К счастью для нашего общества у нас пока сохранились два поколения выросшие в советском обществе и способные выработать императивы умеренного, разумного, социально ориентированного, и традиционного для России государственнического, русского национализма, который  политкорректно именуется русским патриотизмом.  Неожиданный успех избирательного блока «Родина» не так уж и был неожиданным, если иметь в виду основной запрос образованного, мыслящего,  не люмпенизированного русского избирателя. Это был запрос на социальную справедливость для русского человека. Глазьев в  проекте блока «Родина»  символизировал социальную составляющую. Не левую, не социалистическую, которую ему пытались приписать, а именно социальную, традиционную для России  солидаристскую составляющую. Рогозин ( он в большей степени, как харизматический и телегеничный «раскрученный» политик - умеренный  националист и государственник), а также Бабурин (он  в меньшей степени, как менее раскрученный телешоумен, но всё же известный в национально ориентированных и патриотических кругах политик) олицетворяли государственническую и национально ориентированную составляющую, тот самый «умеренный, государственнический русский национализм».

 

Автор этих строк сам начал интересоваться общественной деятельностью только с появлением избирательного блока «Родины». Впервые после десяти лет отвращения ко всем политикам, после осознания им политики национальной измены,  которую всё более откровенно в средине 90-х годов начало вести «Яблоко», - партия, за которую автор этих строк голосовал до первой чеченской компании.   

 

К сожалению, амбиции Рогозина, умело подогретые властями, фактически закрыли этот чрезвычайно перспективный для России национально и социально ориентированный проект еще в начале 2004 года, когда Глазьева выдавили из руководства фракции «Родина» и в блоке началась бесконечная череда внутренних конфликтов. После второго раскола в июле 2005 года, когда из фракции был выдавлен со своими сторонниками Бабурин, Рогозиным была предпринята попытка исправить ошибку начала 2004 года – Глазьев стал сопредседателем фракции «Родина». Но полтора года для раскрутки «Родины» были упущены, равно как и в значительной мере было утрачено доверие  самих лидеров друг к другу и многих избирателей и сторонников того или иного лидера ( а у каждого из них был свой электорат, свои сторонники) ко всему  проекту  «Родина» в целом.  Попытка Рогозина поздней осенью разыграть чисто националистическую карту была пресечена властями, как потенциально опасная и для московских властей, и для перспектив ухудшения национальной атмосферы в стране. Но и без  силового  вытеснения властями Рогозина из системной политики ( возможно на время)  всё  же  без социальной составляющей  этот сугубо националистический проект Рогозина  вызывает большие сомнения. Не в его электоральных возможностях. Видимо, они были высокими, что и вызвало скандальное снятие партии «Родина» с выборов в семи регионах. Но возникают сомнения в его пользе для России и для русского народа. Разыгрывание чисто  националистической карты, противопоставление одни нации другим слишком опасны для России, где нерусские составляют около 20 процентов населения. Мировой опыт показывает, что даже 10% населения, восстающие против этнического большинства, делают нормальную жизнь в стране невозможной. Рогозин, правда, намекал в своем ролике на незаконных мигрантов, неграждан России. Но как определить является ли показанное им в рекламном ролике «лицо кавказской национальности» гражданином Северного Кавказа или  оно является незаконным мигрантом из Закавказья ? Национальный вопрос – дело чрезвычайно деликатное. Заигрываться в нем опасно.  

 

9 мая 2006 года.  

 

                                         ( Осмысление продолжается)

 

P.S. Автор признателен  участнику форума политической партии «Родина» Сернгею Еремину за подсказку нового заголовка статьи  и  будет признателен читателям за их комментарии, возможно критические замечания, за  дополнения и уточнения к тексту.  Однако мнения, что «во всем виноваты жиды» или «нерусские не дают русским жить»  автор просит не высказывать.  С такой позицией автор слишком хорошо знаком, как модератор родинских Интернет-форумов, и она не рассматривается автором как конструктивная, как полезная для темы  этой статьи, как попытки поиска ответов на поставленные вопросы.