Л. Н. АФОНСКИЙ

              Общинно-державный строй – основа православной российской государственности.

Христос Воскресе!

Я хотел бы сказать несколько слов об общинном принципе, или точнее общинно-державном принципе формирования православной российской государственности, прежде всего, в Московской Руси. То есть в какой-то степени продолжить то, о чем говорил Владимир Игоревич Карпец. К сожалению, в его докладе и в докладе других тема общины  немного отошла на второй план. Но дело в том,  что русское государство формировалось на основе синтеза. Как известно, это православие, самодержавие и народность. Но что такое народность? Если с православием и самодержавием мы понимаем всё, потому что православная соборность нам ясна, самодержавная государственность нам  ясна, то вопрос о народности в Уваровской триаде всегда немного провисал, потому что народность понимали даже в ХIХ веке  по-разному. Тот же Хомяков, Киреевский, Константин Аксаков, Иван Аксаков, позже Тихомиров стремились общинность сделать для себя ядром понятия русской народности. Но, к сожалению, не все русские патриотические деятели разделяли эти идеи, потому что чичеринско-столыпинская либерально-консервативная школа,  то есть школа Бориса Николаевича Чичерина, государственная, по сути своей, исходила из западнических гегелевских представлений и она отрицала общину изначально. Эти люди в эпоху Александра II проводили весьма значительные либеральные экономически и политические реформы, которые нельзя однозначно отрицать, как делают некоторые наши консервативные мыслители. Но в целом, реформы Александра II все-таки, надо честно  признать, несмотря на отдельные достижения, например, земство, все-таки во многом эти реформы носили  негативный характер. Прежде всего, негативный характер носили экономические реформы Александра II.  Мы привыкли думать, что Гайдар и прочие деятели возникли из ничего, или были воспитаны  в Гарварде. Но в России,  к сожалению, была еще собственная традиция западнических экономических либеральных реформ.  Вольное экономическое общество, которое было основано масонами после Екатерининского переворота и убиения императора Петра III в 1762 году, было рассадником либеральных англофильских, в первую очередь, смитовских  идей, смитовских либеральных реформ.

По сути дела, именно эти круги стояли  за убиением императора Павла 1. Именно эти круги стояли за многими реформаторским начинаниями эпохи Александра I в экономике, не только в политике. Именно они поддерживали Сперанского, Мордвинова, который и был долгое время председателем вольного экономического общества. Адмирал Мордвинов – известный человек. Один из  яростных сторонников либерально-экономического развития России. При этом убежденный противник отмены крепостного права, потому что пытался сохранить крепостное право для дворянства и провести либеральные экономические реформы в интересах того же дворянства.

То есть фактически среди наших помещиков-западников очень много было людей, которые поддерживали крепостное право. Они были убежденными сторонниками как либеральных парламентских дворянских институций, так и экономической либеральной реформы в их узко корыстных помещичьих интересах.

Эта группировка во многом способствовала столкновению России и Франции в 1812 году, потому что, хотя это была великая победа, но мы были поставлены, по сути дела, на грань выживания. И поставлены именно из-за англофильской нашей аристократии, прежде всего, англофильской части дворянства, которая была кровным образом заинтересована в том, чтобы  Россия была экспортной страной. Только в то время нашим экспортом была не нефть, а хлеб. Как говорил один из министров финансов Вышнеградский, поддерживавший эту группу, позднее с позором уволенный Александром III:  «недоедим, но вывезем». Недоедать должно было крестьянство, а вывозить, естественно, господа.

То есть надо помнить, что все это было. Потому что дело не в том, чтобы противопоставлять одно сословие другому. Дело в том, что значительная часть нашего правящего сословия еще в середине ХVII века, даже до Петра, примерно в эпоху Алексея Михайловича, еще его боярское окружение… Это были уже не дворяне московского типа, а дворяне, уже выросшие где-то в первой половине ХVII века, такие как Артамон Матвеев.. Они были теснейшим образом связаны именно с идеей западничества, идеей превращения России в абсолютистское государство по образцу протестантско-абсолютистских держав того времени, то есть Швеции, Пруссии и так далее.

Западничество противопоставляло себя тому самому общинно- державному строю, который в России формировался. Формировался во многом стихийно, начиная с Ивана III, при Василии III, при Иване Грозном в какой-то степени и позже. Именно он способствовал в 1613 году победе над отдельными сословными группировками, над интересами отдельных сословных группировок, чтобы объединить народ  на единой земско-соборной основе. Именно эти идеи общинно-державного строя способствовали в конечном итоге избранию государя из династии Романовых и самой новой династии. Она пришла к власти на основе этого порыва.

А в чем же заключалась эта общинная державность? Она заключалась в том, что Русь, как известно, еще Киевская и домосковская, Владимиро-Суздальская жила общинами, которые в удельную эпоху никак не были связаны между собой. Они не были основой единой русской государственности. Ни в Киевскую эпоху, хотя Владимир Мономах пытался как-то создать государство на этой основе. Ни позже.  Андрей Боголюбский уже в эпоху Владимиро-Суздальской Руси, Всеволод Большое Гнездо (кстати, к вопросу о демографии, у него было около 20 детей) – все они пытались так или иначе опираться на общины и на то, чтобы общинное и сословное представительство как бы двуединое, чтобы оно было основой и связующим звеном между подданными и государями, тогда еще князьями. Но, к сожалению, в то время, в домонгольской Руси, этот принцип не получил сколько-нибудь серьезной поддержки не только со стороны правящих боярских группировок, но и со стороны народа. Народ еще, видимо, к этому был не готов. И только эпоха страдания после татарского нашествия, то преображение Руси, которое произошло, начиная с нашествия Батыя и до явления Сергия Радонежского, духовное преображение, заставило иначе народ отнестись к общинному принципу.

Общинный принцип стал восприниматься не как разъединяющий, вечевой принцип, как это было в Новгороде, Пскове и во многих других городах, не как право свергать посадника или какого-то политического противника головой вниз, головой в Волхов и затем избирать свою клику. А как некое связующе звено, которое на основе православной соборности, как бы объединяет народ и позволяет высказать свою волю не по западному принципу, не выкрикнуть волю того или иного сословия или какой-то группировки. А именно высказать свою волю по православному, по церковному, чтобы эта воля просто прозвучала перед лицом государственной власти не путем заявлений, петиций, требований, а путем выявления мысли всей земли, с которой государственная власть не может не считаться.

Опять же это ни в коем случае не противопоставление самодержавной власти. Наоборот, как бы дополнение ее, возможность ей опираться на это всеземское мнение. И этот общинно-державный принцип победил в 1613 году. И произошли те Земские соборы, о которых историк Сергей Федорович Платонов очень много писал, в том числе, о той роли, которую сыграли Земские соборы. (А еще больше об этом писал уже совершенно забытый историк Иван Дмитриевич Беляев, человек, которого уже почти, к сожалению, никто не знает, но книга которого «Земские соборы на Руси» все-таки в 2004 году каким-то чудом у нас была издана. Еще у него была книга «Крестьянство на Руси», где он тоже описывал именно крестьянскую общину и ее взаимоотношения в государстве, и крестьянство как сословие, его эволюцию до петровских реформ и до начала ХVIII века, когда фактически проводилась политика уже петровской правящей западнической чиновничье-дворянской олигархии, и крестьянство было сведено к положению крепостных, по сути дела, абсолютно бесправных).

Почему это произошло? Произошло это именно по тем же причинам, что и церковный раскол, поскольку окружение Алексея Михайловича, которое пришло к власти после смерти Михаила Федоровича Романова, по сути дела, взорвало этот общинный земский принцип. Оно сделало все, чтобы он был сменен протестантско-абсолютистским принципом, который позже воплотился уже в петровские времена в петровском абсолютизме. Но все началось раньше Петра.

Артамон Матвеев – сын дьяка, дворянин, затем боярин, который в прямом смысле был крестным отцом Петра, но и в переносном смысле это был его крестный отец – так вот, по сути дела, Артамон Матвеев сыграл огромную роль в расколе и гонении старообрядцев и в устроении Собора 1667 года, и он же, Артамон Матвеев, сделал все, чтобы Земские Соборы сошли на нет. И не случайно, – ибо он был ярым голландофилом и вот эту идею – «Голландия и Швеция как образцы для России» – проводил всячески. И, в конечном счете, его воспитанник – Петр I воспринял от него многое. Сам Артамон Матвеев был убит патриотическими стрельцами в 1682 году, изрублен на части, но дело его тем не закончилось.

Дядья Петра, братья Нарышкины, были ближайшими сподвижниками Артамона Матвеева. Именно их сестру, свою воспитанницу, Артамон Матвеев потому и постарался выдать замуж за немолодого Алексея Михайловича, чтобы иметь своего собственного западнического наследника, на которого  могли бы влиять братья Нарышкины. Этот  план был блестяще реализован. Сам Артамон Матвеев, как уже сказано, пал жертвой народного гнева. Или, как некоторые утверждают, жертвой интриг царевны Софьи, партии Милославских, но, во всяком случае, и после этого победа западничества была обеспечена. Обеспечена она была в первую очередь потому, что наверху были дворяне-выскочки типа Годунова, но только более позднего периода, которые захватили руководство, прежде всего, в посольском  приказе, – его долгое время возглавлял сначала Ордин-Нащёкин, потом Матвеев, за ним Голицын. Это были люди, презиравшие идею Третьего Рима. Она казалась им отсталой. Идея Святой Руси казалась для них чем-то абстрактным, а не конкретным. Им, дипломатам, в основном, были близки идеи, связанные с внешней политикой, и более всего, с внешней торговлей, которая в те времена носила достаточно монопольный характер. Именно разрушение торговой монополии и создание западнического государства и было их главным делом.

Можно сказать, что сейчас мы имеем дело с  теми же процессами,  но тогда, в середине ХVII века,  они только начинались. Народ до конца, может быть, не осознавал этого, хотя в  старообрядческой среде происходящее воспринимали как пришествие Антихриста, но в то время это было как бы преувеличением во многих отношениях. Рационально эти процессы, которые происходили в тогдашнем обществе, мало исследованы. (Тот же Иван Дмитриевич Беляев в своем труде «Судьба земщины и выборного начала на Руси» более или  менее подробно об этом писал. Иван Егорович Забелин писал. Но более этим почти никто не занимался. Однако эти два историка были превращены в маргиналов. Иван Егорович Забелин  вообще не имел высшего образования, а Иван Дмитриевич Беляев хоть и был профессором Московского университета, но его постарались плотно замолчать. Статья Ключевского об Иване Дмитриевиче Беляеве тем же самым Ключевским успешно не опубликована. Она лежит у него в архиве).

Так что, общинный  державный строй и его судьба теснейшим образом  связаны именно с экономическим, политическим  и духовным развитием России как таковой. Поэтому борьба за установление общинно-державного идеала является очень важным,  насущным делом именно в свете критики западнических реформаторских разрушительных тенденций,  которые сейчас доходят до своего предела.

 Другие публикации  Леонида Афонского