Виталий Иванов: Судьба партийного рынка в России

 

 

 

Многие помнят, как в самом начале 1990-х годов в оживленных местах стали возникать стихийные рынки, на которых люди торговали всем, что только можно вообразить.

Потом появились ларьки, потом павильоны и, наконец, к концу десятилетия общим достоянием стали супермаркеты. Разумеется, и ларьки кое-где остались, и с рук что-то продают даже в центре Москвы, но это уже погоду в торговле не делает.

 

Российский партийный рынок развивался во многом сходным образом.

 

1

Формироваться он начал еще до крушения СССР, примерно начиная с 1989 года. КПСС тогда уже разваливалась, возникло «демократическое» движение, к которому относилось множество антикоммунистических и антисоветских тусовок и клубов, многие из которых объявляли себя «партиями».  

 

Тут нужно сразу указать, что с сугубо правовой точки зрения вплоть до принятия закона о партиях в 2002 году их в России не было. Были общественные объединения (организации и движения), действовавшие как на общероссийском, так и на региональном уровне. В выборах они участвовали, образуя избирательные объединения или блоки. Просто в наименованиях этих объединений, блоков часто фигурировало слово «партия». Или они охотно соглашались, когда их так называли журналисты и эксперты. Дальше, описывая события до 2002 года, я буду использовать слово «партии» как синоним «общественного объединения» или «избирательного объединения/блока».

 

«Но революция победила, контрреволюция проиграла, произошло массовое разочарование с обеих сторон» В 1990 году прошли первые свободные выборы народных депутатов РСФСР и региональных и местных советов (кстати, первые и последние более-менее свободные выборы в новейшей истории России). Активное участие в них принимала коалиция «Демократическая Россия» (ДР). Она была довольно рыхлой, но на общей революционной волне сумела убедительно победить. Ее кандидаты получили треть мандатов народных депутатов и взяли под контроль многие советы. Впоследствии на базе ДР был сформирован одноименный депутатский блок, в который входили несколько фракций и депутатских групп, и движение, объединившее в том числе в качестве коллективных членов несколько партий. В 1991 году ДР была одной из главных действующих сил августовских событий, завершившихся через несколько месяцев окончательным разрушением СССР и разгоном КПСС. Ельцин, многим обязанный «демократам», однако не стал делать из ДР новую партию власти. Не получив новый статус и лишившись единственного, что его на самом деле объединяло, – общего врага, движение быстро раскололось.

 

Тогда же, естественно, во множестве плодились «антидемократические», как их обычно называли, «красно-коричневые» партии. Они тоже объединялись, самым успешным опытом было создание в 1992 году «Фронта национального спасения» (ФНС), в который вошли все более-менее заметные противники демократов. В октябре 1993 года ФНС выступил на стороне Руцкого и Хасбулатова и вместе с ними проиграл.

 

 

 

Реально на политическом рынке в 1990-93 годов не было практически ни одного игрока, который бы хотя бы отдаленно напоминал то, что сейчас мы подразумеваем под словом «партия». Даже КПРФ, созданная в 1992-93 годах, тогда еще только собирала силы. Были лишь одни натуральные «партии-коробейники», тупо эксплуатировавшие революционный или контрреволюционный энтузиазм масс, с разной степенью успешности «продававшие» перевозбудившемуся населению красивые лозунги и «правду» о прошлом и настоящем. Собиравшие десятки и сотни тысяч участников митинги «демократов» и «красно-коричневых» – это прямой аналог тогдашних стихийных базаров, на которых, казалось, торговала вся страна. Все было предельно просто, были не нужны ни профессиональные оргструктуры, ни бюджеты, ни политконсультанты. Учредить общественное объединение и участвовать в политическом процессе в условиях предельно либерального законодательства, практически полного отсутствия контроля и, главное, общей атмосферы вакханалии было легче легкого. Именно тогда же стало в порядке вещей свободно менять партии чуть ли не по нескольку за год, а то и совмещать членство в нескольких.

 

Но революция победила, контрреволюция проиграла, произошло массовое разочарование с обеих сторон, и энтузиазм улетучился. И как, к примеру, постепенно исчезли стихийные рынки, так и канули в Лету абсолютное большинство партий начала 1990-х. Нет, кое-какие из них формально существуют до сих пор (даже ФНС), не имея, правда, статуса партии. Но это уже загробная жизнь в плохом смысле этого слова.  

 

2

Бюллетени для голосования, 1993 год

 

Думские выборы в декабре 1993 года проводились, что называется, на скорую руку, к тому же на фоне пепелища Белого дома. Ельцинский Кремль на них вывел две партии (юридически два избирательных блока, еще раз обращаю внимание) – «Выбор России» (ВР) Гайдара и Партию российского единства и согласия (ПРЕС) Шахрая. Разумеется, в выборах участвовали и многочисленные оппозиционные партии, в том числе КПРФ. Первое место тогда, как мы помним, заняла считавшаяся маргинальной ЛДПР – 22,9%, ВР получил 14,3%, КПРФ – 12,4%, ПРЕС – 6,7%. Также прошли пятипроцентный барьер Аграрная партия России (АПР) – 7,9%, «Женщины России» – 7,7%, «Яблоко» – 7,2%, и Демократическая партия России (ДПР) – 5,5%. Таким образом, власть те выборы проиграла. Впрочем, ее утешало принятие новой конституции – выборы были совмещены с референдумом.

 

К выборам 1995 года все уже готовились заранее. Кремль опять двинулся двумя колоннами, организовав «Наш дом – Россия» (НДР) во главе с Черномырдиным и Блок Ивана Рыбкина (БИР). Нужно заметить, что в то время «демократами» стали именовать лишь либералов (а ведь исторически либералы составляли только часть той же «Демократической России»), а Кремль от них дистанцировался, памятуя об итогах кампании 1993 года. НДР позиционировался как лояльная власти центристская партия, а БИР – как левоцентристская. Остатки ВР образовали «Демократический выбор России» (ДВР), он вышел на выборы отдельным блоком. При этом самостоятельно участвовали и ПРЕС, и всякие карлики вроде движения «Общее дело» Хакамады и пр. В итоге из всех кремлевских и «постдемократических» партий в Думу прошли только НДР с 10,1% голосов и «Яблоко» с 6,8%. ЛДПР собрала 11,1%, а КПРФ – 22,3%. Последнее в сочетании с победами кандидатов, выдвинутых или поддержанных коммунистами на многих губернаторских выборах, заставило говорить об угрозе «красного реванша».

 

 

 

Перед выборами 1993 года и особенно 1995-го партии уже искали инвесторов, старались обзаводиться аппаратами, отстраивать сети региональных организаций, привлекали политконсультантов и т.д. Вместо «партий-коробейников» появились лучше организованные и управляемые «партии-ларьки», которые предлагали рядовому избирателю некую риторику, а людям с деньгами кое-что поинтереснее и посерьезнее. Вполне себе политические предприятия. Кроме того, за два года работы первой Думы были отработаны лоббистские и спонсорские механизмы, «бизнесовая» и чиновничья часть олигархата оценила необходимость сотрудничества с партиями и фракциями. На системную основу стал ставиться такой бизнес партийных боссов, как торговля местами в списках и партийной поддержкой в одномандатных округах. Обычно принято клеймить за политическую коммерцию ЛДПР и лично Жириновского, но на самом деле уже в те времена ею стали заниматься все, причем как на федеральном, так и на региональном и местном уровне. Политики также освоили такой прием, как «развод спонсора», когда выдвижение списка или кандидата преследовало одну цель – собрать деньги на кампанию, для виду что-то потратить, а остальное положить в карман или «распилить» с политменеджером спонсора.

 

А потом были прекрасные президентские выборы 1996 года, окончательно всех развратившие огромными деньгами и политическими технологиями. И вскоре уже никто не удивлялся, зачем коммунисты поддерживают на каких-нибудь выборах успешного капиталиста или менеджера олигархической структуры или почему в партийных списках обнаруживаются деятели с парой «ходок» и чуть ли не наколками «Не буди!» на веках. Губернаторы, крупные бизнесмены или криминальные авторитеты для своих нужд скупали или захватывали региональные организации партий. Избирательное законодательство и правоприменительную практику постепенно ужесточали (уж слишком много случалось беспредела, да и вообще: чем больше совершенствуется правопорядок, тем больше ограничений), но лазеек все равно оставалось множество.

 

Думская кампания 1999 года впервые принесла победу Кремлю, хотя уже и не вполне ельцинскому. И причем в схватке не только с коммунистами и их союзниками в олигархате, но и над олигархической коалицией Лужкова –Примакова, выдвинувшей блок «Отечество – Вся Россия» (ОВР). Кремляне с союзниками тогда слепили буквально из всего, что оказалось под ногами, блок «Единство», собравший в том числе много голосов левых протестников. Фактически в пуле с ним действовал либеральный Союз правых сил (СПС), публично присягнувший премьеру-наследнику Путину (к Лужкову или Примакову они пойти никак не могли). Блоки взяли соответственно 23,3% и 8,5% голосов. ОВР досталось лишь 13,3%, ЛДПР (Блок Жириновского) – 5,9%, «Яблоко» – 5,9%. КПРФ, правда, собрала 24,2%, но с учетом прохождения в парламент не четырех избирательных объединений и блоков, как в 1995-м, а шести коммунистам досталось меньше мандатов.  

 

Следует обратить внимание на то, что после выборов 1999 года в России было уже три партии (КПРФ, ЛДПР и «Яблоко»), каждая из которых трижды проходила барьер и накопила изрядный опыт парламентской работы и политического бизнеса. Возвращаясь к предложенной в самом начале аналогии, можно констатировать, что на месте «ларьков» наконец стали устанавливать «павильоны».

 

3  

 

Владимир Путин и первый президент России Борис Ельцин

 

Избрание Путина президентом России в 2000 году открыло путь к постепенной трансформации соревновательной олигархии 1990-х годов в консенсусный режим. Тут нужно заметить, что к «путинской хартии» олигархат в основном присоединялся добровольно, но и принуждение также имело место. Естественно, этот процесс не мог не затронуть партийный рынок. Его жесткая структуризация и зачистка были предопределены самой логикой смены режима.

 

Практически сразу после выборов началось формирование парламентского большинства из фракций «Единство» и «Отечество» и депутатских групп «Регионы России» и «Народный депутат» (они включали как депутатов, избранных от ОВР, но потом отколовшихся, так и независимых одномандатников). В 2001 году «Единство» фактически присоединило к себе «Отечество» и «Всю Россию», и была учреждена партия «Единая Россия», что стало одним из видимых проявлений сложившегося консенсуса.  

 

В 2002 году был принят закон «О политических партиях». В нем, собственно, во-первых, прописан институт партии как особой формы общественного объединения, создаваемого для участия граждан в политической жизни. Во-вторых, право на участие в федеральных и региональных выборах закреплено исключительно за партиями. В-третьих, установлены требования к общей численности партии – не менее 10 тысяч членов («партминимум») и к количеству региональных отделений – не менее 45 (при этом в каждом должно быть не менее 100 партийцев). В-четвертых, введен запрет на создание межрегиональных, региональных и местных партий. В-пятых, предусмотрен сложный порядок государственной регистрации партий и достаточно широкий перечень для приостановления их деятельности и ликвидации. В-шестых, федеральным парламентским партиям, как и партиям, набравшим более 3% голосов на думских выборах (или выдвинувшим кандидата в президенты, набравшего не менее 3%), положено государственное финансирование. В том же году также приняли закон об обязательном введении в регионах смешанной избирательной системы, т.е. выборов части депутатского корпуса по партийным спискам.  

 

Закон о партиях (в начальной редакции) многие пытались представлять совершенно драконовским. То, что он изначально был направлен на наведение порядка на партийном рынке, никто и не скрывал. Но результаты оказались отнюдь не столь радикальными, как ожидалось. Даже наоборот. Достаточно напомнить, что в думских выборах 2003 года приняли участие 18 партий и 5 блоков (в 1999 году – 26 избирательных объединений). В субъектах Федерации тоже не слишком горевали и вместо региональных объединений стали использовать отделения федеральных партий.

 

Выборы 2003 года принципиально отличались от предыдущих. У Кремля не было сильного врага. Он практически не помогал СПС и даже «слил» Народную партию (созданную в 2001-м на основе группы «Народный депутат»), целиком сосредоточившись на «Единой России». При этом главной своей мишенью он выбрал ослабленную КПРФ, с ней бились единороссы, ее голоса отъедал специально созданный блок «Родина». «Яблоко», которое накануне легло под Ходорковского, оказалось на периферии кампании. Результат был, в общем, предсказуемым. «Единая Россия» – 37,5%, КПРФ – 12,6%, ЛДПР – 11,4%, «Родина» – 9%. «Яблоко» и СПС барьер не преодолели. «Родина» набрала многовато, но то, что это случится, было всем очевидно еще до конца кампании. Ведь к блоку Глазьева – Рогозина отошли голоса избирателей не только коммунистов, но и либеральных партий.  

 

Партийная система по итогам четко разделилась на четыре уровня. На первом находится «Единая Россия». На втором – остальные парламентские партии, т.е. имеющие фракционное представительство в Госдуме, – КПРФ, ЛДПР и три партии, образовавшие в 2003 году блок «Родина», т.е. «Родина» (до 2004-го называлась Партией российских регионов), Социалистическая единая партия России и «Народная воля». Третий уровень занимают «Яблоко», СПС, ДПР, Аграрная партия – непарламентские партии, некогда бывшие парламентскими, сохраняющие некие остатки популярности и привлекательности для инвесторов. На четвертом – все остальные.

 

 

 

Иными словами, есть огромный «супермаркет», есть несколько «павильонов», одни почище, другие погрязнее, и со старых времен осталось некоторое число «ларьков», которые скоро закроются.

 

 

 

 

 

4

 

 

 

 

 

В настоящее время на базе «Единой России» построена огромная политическая машина

 

Сформировав в Госдуме постоянное конституционное большинство (первый прецедент в новейшей истории), Кремль нисколько не успокоился. Тем более что вскоре активизировалась «партия революции». В настоящее время на базе «Единой России» построена огромная политическая машина, пронизывающая федеральную, региональную и местную власти. Заявленная численность партии уже превышает 1 миллион человек. В каждом регионе теперь есть не только отделение «Единой России», но и фракция в парламенте. В партию вступили уже несколько десятков глав регионов. На большинстве выборов ставится задача обеспечивать победу единороссов, и обычно это удается.  

 

Следующие выборы в Госдуму пройдут только по партийным спискам и при повышенном до 7% барьере. Барьер повышают и в регионах. Формирование избирательных блоков впредь не допускается. «Партминимум» повышен до 50 тысяч (а минимальная численность регионального отделения – до 500), при этом партии обязали сдать документы для перерегистрации согласно новым требованиям к 1 января этого года. Единороссам от всего этого ни жарко ни холодно, а остальные парламентские партии могут утешать себя лишь тем, что имеют теперь право выдвигать кандидатов на выборах всех уровней без сбора подписей и внесения залога. А у остальных еще проблема в том, что для отказа в регистрации избиркому теперь достаточно обнаружить 5% недостоверных подписей, а не 25%, как раньше. В общем, уничтожается бизнес профессиональных рисовальщиков подписей (а их услугами пользовались очень и очень многие), равно как и мелких партий и их «регионалок», продававших себя под блокостроительство. Понятно, что многие проекты скоро просто закроются.  

 

Индивидуальные зачистки также практикуются. В этом году, например, Российской партии пенсионеров (РПП) лишился челябинский бизнесмен Гартунг. Он отнял РПП у ее создателя Атрошенко в 2004 году и вскоре развил бурную активность на региональных выборах. Действовал так, будто всем по-прежнему можно все. Ему объясняли, что он неправ. Гартунг не слушался и не хотел договариваться. В общем, больше РПП он не возглавляет. Допрыгался и Рогозин, все идет к тому, что на весеннем съезде «Родины» ему придется как минимум согласиться на введение в «Родине» института сопредседателей. Нетрудно догадаться, что сопредседателями станут более вменяемые люди.

 

 

 

И это ж отнюдь не конец. Тут то Касьянов пытается ДПР, как корову, купить, то нацболы пиарятся, предлагая себя зарегистрировать. Жизнь продолжается.

 

5  

 

Разумеется, невозможно не признать, что ситуация на партийном рынке поменялась кардинально. Где 15 лет назад было гуляйполе, а 5 лет назад не имелось даже единой партии власти, теперь действуют даже излишне жесткие правила. И могут ведь еще ужесточить. В принципе есть для этого возможности, и обосновать легко.

 

Однако вряд ли правы те, кто обещает в ближайшее время сокращение числа российских партий до 4-5. Их явно будет никак не меньше 10. И потому, что Кремлю и не только Кремлю так надо. И потому, что на партийном рынке у нас работает немало умельцев. Найдут способы и подходы.  

 

Я вполне могу понять тех, кто тоскует по веселым временам «ларечной демократии». Особенно тех, кто «с рук торговал» или «держал ларек» и кого теперь в «супермаркет» не пускают на порог. Помню, например, как в 1996 году в моем родном Красноярске группа прохиндеев на выборах в горсовет создала блок, в названии которого фигурировало имя фаворита одновременно проводившихся выборов мэра. Тот ровным счетом никакого отношения к ним не имел, но сделать ничего не мог. Практически никакой кампании блок не вел (денег не было!). Но ребята заняли первое место, собрав 25,4% (!!!), и четыре года заседали в горсовете. Правда, потом им выписали волчьи билеты…  

 

Надо понимать, что происходящее сейчас есть необходимая плата за политическую и экономическую стабильность, за некую гарантию, что лелеемая некоторыми мечта устроить здесь Украину так и останется вредной фантазией. Можно не любить «Единую Россию», однако надо понимать, что реставрация «многопартийности» и «конкуренции» образца даже 1999-2000 годов автоматически предполагает не только возвращение на Охотный Ряд Явлинского и Немцова с Хакамадой (это еще можно перетерпеть), но и Гусинского с его паскудным НТВ, Бориса Абрамовича и прочих достойнейших людей в российскую политику. Мне многое не нравится из того, что делается, но вот ЭТОГО я категорически не хочу.  

 

Пусть пока будет так, как есть.

 

Источник: «ВЗГЛЯД» Деловая газета 08.02 2006

 

 

Rambler's Top100

Hosted by uCoz