Пробуждение не было
для моей головушки Хиросимой... много пива конечно вредно, ну да как поётся в
известной детской песенке «что нам семьдесят второй, что нам вермут разливной,
когда мои друзья в пивно-о-ой»
Скоро в моём колониальном логове раздался звонок и дверной проём загородила
шкафообразная фигура моего чорного амбала Антуана. Он уже подогнал какого-то
своего друга на раздолбанной тачке (впрочем, на Кубе прилагательное «раздолбанная»
и существительное «тачка» практически устоявшееся словосочетание). На друге, то
есть, на тачке, я и уехал, предварительно объяснив Антуану премудрости старта
до сих пор наверное охуевавшей от падения моей «Чёрной Жемчужины». Пляж был
километрах в 15 от города, милое местечко на берегу открытого Карибского моря,
и утром (Антуан гад, зачем надо было будить мою Хиросиму в 10 утра) там ещё
никого не было.
Вскоре из-за кустов раздался характерный весёлый треск, и на пляж на мопеде
ворвался Антуан с моей прынцессой на буксире. Прынцесса конечно несколько
трансформировалась после ночи (или моё сознание, очнувшись, мысленно хлопнуло
себя ладонью по лицу и сказало «ой ёёё»), но в общем и целом мулатка оказалось
симпатичненькой, моя система наведения «земля-земля» не подвела ночью и после
пяти литров. Чмокнув прынцессу в щёчку, одновременно тайно
проконсультировавшись у Антуана, что звать её Марией ( - «Ой, Мария,
здравствуй-здравствуй, линда ты моих очей»), мы втроём уютно расположились у
моря.
Лежим мы значит на шезлонгах, прибой нас нежно обрызгивает, зонтик, солнышко
приятное, мы с Марией за ручки держимся, в общем, Ремарк со своей романтикой
нервно покашливает в третьем ряду. Несколько выбивается из идиллии музыка в
моих ушах – бодрые немецкие строевые марши – но и их я поменял на всякие там
лавмитендер и афтердарк, дал послушать Марии, девочка осталась довольна.
Пролежал пару часов, всё думаю о будущем, душа то просит экшна, что-то
застоялся мой поезд в депо Сьенфуэгоса. Правая рука начала бодро сгибаться (
В общем, решил назавтра в обед стартовать. Цель была ясна – Тринидад, соседский
город в 100 верстах восточнее, колониальная жемчужина, окунитесь в этот
средневековый дух испанского порта, карибский брильянт, или что там ещё говорят
путеводители. Времени было на пляже много, тело жарилось, как на гриле, море
заливает израненные конечности, ручка Марии бегает по шее, думы думаются дальше
и дальше. После Тринидада решаю пробить Сантьяго-де-Кубу – просто однозначно
знаковый город на другом конце острова. Там на стоянку поставлю мопед и с
местного аэропорта или на судне попытаюсь проникнуть на Ямайку, а чо там,
триста километров всего, и виз не надо, я ещё об этом перед поездкой думал.
Потом либо на мопеде в Гавану, либо из престольного града Ямайки г. Кингстона в
Гавану напрямую на планере. Времени у меня было ещё почти 2 недели, а о том,
что за «Жемчужину» я забашлял всего за неделю я и не парился.
Я вообще лелеял корыстные цели за неё больше не платить – а чё, залога у меня
никакого не взяли, ни паспорта, ни денег, в розыск так рано не объявят (хотя
догадываюсь что вообще никогда не объявляют), а если и тормознут гайцы, всегда
можно отвертеться тем, что еду в Варадеро сдаваться, и деньги заплачу, у меня
была устная договорённость с прокатной конторой, что я могу задержаться на
несколько дней. Я вообще корыстовал гнусный план голимо приехать в аэропорт и
оставить его там либо в местном филиале конторы, либо просто на стоянке, и
умотать с острова. Система проката явно не совершенна, впрочем, на Кубе
незыблемо действует аксиома в головах «Лох – это турист, это именно его надо
наябывать, а обратное априори невозможно», и потому в какое-то коварство со
стороны туристов просто не поверят. Чем, собственно, по моему мнению, там на
данный момент и создался рай для всякого рода белых аферистов, пройдох, авантюристов,
фриков, мелкого жулья, и прочей достойной публики. Но это совсем другая тема.
Вот такие гнусные планы созрели в ушлой головушке Яночки на пляже. То, что
ехать придётся долго и тяжело, меня не смущало – а чо, я 400 вёрст за 7 часов
навернул, весь остров 1200, как говорится, хер ли нам поцанам.
Мария что-то лопочет на своём про свою работу (работа у неё конечно знаковая –
продавала хот-доги), а я же после выработки дальнейшей стратегии довольно
улыбался и под эти мои безумные улыбки служащие какой-то припляжной забегаловки
вытащили нам столик со стульями и зонтом, тюкнули его прямо в прибой и накрыли
нам нехитрый обедик. Господь Бог послал нам по пиву, лобстеров с диким рисом да
с манго, и ещё какую-то совершенно неизвестную мне херь, которую я, памятуя
гаванские желудочные восстания, есть тривиально побрезговал.
Ноги полощут тёплые накатывающиеся волны, рядом сидит и держит тебя за руку
мулатка, мы вместе поедаем лобстеров с пивом, слушаем серенады, вот сижу и
думаю, что ведь такая идиллическая картинка с рекламного проспекта - мечта
миллионов. Хотя да, тот апаш в тельняшке, с заросшим лицом и такими
кровоточащими ссадинами на конечностях, что создаётся впечатление, что его били
ломами сразу 8 человек, так вот, этот клошар, думаю я, на рекламном проспекте
будет явно лишним. После таких мыслей я поспешил покинуть рекламный проспект, а
именно гордо ушёл из-за стола от Марии блондиться по пляжу в разных
направлениях, изредка заходя в море, как дядька Черномор.
Просидев на каком-то камне в море в позе русалочки около часа, я был застигнут
Антуаном, который повещал мне, что мол Мария волнуется, не разонравилась ли она
этому бланко русо. - «Да ты чо, как можно, скоро глядь да за свадебку» - утешил
я того и вернулся в отеческие пенаты.
Вскоре по пляжу прошёл полицейский патруль, домогаясь до смешанных
туристо-кубинских парочек (те испуганно разлетались на
Далее неугомонный Антуан придумал следующий план: отвести нас с Марией в
какой-то пафосный кабак в городе и накормить, ну и самому оказать в поедании
посильную помощь. Я ваще был всем доволен и соглашался как здрасте, мне
совершенно было не жалко денег на людей, которые мне нравились, как,
собственно, и в обыденной жизни.
Погрузился в Москвич 412 каких-то двух местных мужичков, которые подшакаливали
поблизости, вот уже я и в городе, вот и мопед мой притарахтел с Марией и
Антуаном, вот и в кабак сели, назывался как сейчас помню «Аче», сразу
переименованный мной в «А чё?», выпили какого-то совершенно адового
винно-ромового коктейля, вот уж и Мария меня по коленке гладит, ну всё думаю,
приехали, прощайте, Скалистые Горы. Следующая станция Хацепетовка.
Антуан отвёл нас к своей знакомой тётеньке домой (дом знаковый – кухня 2х2,
вертикальная лестница наверх, где спальня 2х2), ну стало быть, в этой комнате
на меня Мария и набросилась. Я конечно отбивался как мог, но изнасилован был
просто самым жесточайшим образом. До сих пор, когда девушка представляется
«Мария я», у меня левое веко начинает дёргаться и бросает в холодный пот. Ни
денег,ни подарка она даже не попросила, чему я был удивлён, но в конце концов я
же джентельмен, лорд Байрон ни дать ни взять.
Организм доволен, миловидное личико моё и тельце моё тщедушное от загара
красное, раны от солёной воды подзатянулись, рука окончательно засгибалась
(после
Попрощался со всеми сьенфуэгосцами, кто был мне дорог (Мария, Антуан, дон
Родригес с супругой, канадец Эдуард с благоверной), собрал нехитрые манатки,
которые после трагической кончины парусиновых штанов ещё больше уменьшились в
объёме, ну и в обед следующего дня стартанул.
Поплутал по городу, выруливаю на развязку на Тринидад, там тыща кубинцев
умоляет взять с собой, но я за себя то как оказалось ответственность на этом
велосипеде с мотором нести не могу, не то что за того парня.
Мчусь на восток, случайно зарулил на тот же пляж (указателей то нет, проскочил
развилку на тройку вёрст), но вот заправка, бак на полную, курс верен. На
заправке какой-то белый парень лет 30-35 написал мне адрес своих родичей, типа
чтобы я на касу вписался именно у них в Тринидаде, самого я его опять-таки до
Тринидада не взял, о чём, собственно, и не пожалел.
Потому что километров через 30 опять случился казус. Я, конечно, привык, что
скотина постоянно трётся у обочины, но того, что шесть этих рогатых тварей из
ада под названием коровы начнут перебегать дорогу в
Все шесть коров, эти опасные и бесспорно коварные бестии, окружили меня с двух
сторон и недружелюбно пялятся. Одна даже мумукнула. Ну всё думаю, сейчас
полюбому пиздить будут, прикинул количественные расклады не в свою пользу я и
поспешил скрыться с места этой захватывающей драмы.
Виды – чудесные. Дорога сначала шла по холмам, вдалеке горы, потом они совсем
близко и я вместе с дорогой ухнул в узкую прибрежную полосу между отвесными
склонами гор и морем – по этой полосе, чуть возделанной крестьянами, и
проходило полотно. Которое оказалось самым отвратительным за все мои поездки на
Кубе.
Яма на яме, кочки, только разгонишься – и опять то же самое.
В общем, случилось то, что должно было случиться. Бог шельму метит, это мне палюбе
за гнусные мысли увести Жемчужину нахаляву. На достаточно большой скорости
колесо попало на кочку, меня вынесло на обочину, где я снова ёбнулся. Не так
сильно, как в первый раз, но снова на левый бок, при падении я понял, зачем
мотоциклистам нужен шлем, так как совершенно безболезненно благодаря оному
тюкнулся башней об асфальт, но самое главное – левая рука, которая и приняла на
себя весь удар. Костяшки мизинца и безымянного пальца так распухли, как при
драке после неудачного удара, обширная гематома, но слава Богу не выбиты. Плюс
старая ссадина на левом локте содралась и снова потекла кровь. Остальное вроде
без проблем.
Тут же случилось событие, которое я считаю символичным. Сразу же после драмы
сзади останавливается авто с туристами, ну думаю, огого. Ан нет, спросили где
Тринидад, я им тыкнул и они покатили дальше. Не знаю, думаю было видно, что я
весь в грязи, и рука в крови, и трясёт всего от адреналинового отходняка, а
может и не заметили, тешу себя только этим. Потому что через полминуты спереди
подъехал и сразу остановился мотик «Карпаты» с двумя кубинцами, те сразу
подбежали ко мне, помогли полить воды, снова скрепили мотик, который опять
треснул, ну и вообще постарались утешить. Я, конечно, в утешениях слабо
нуждаюсь, но выводы всё равно всегда делаю. Сейчас они были неутешительны.
Ну вот уехали и кубинцы, что ж теперь, в петлю лезть на пальму – прикинул я и
стал собираться дальше, доехать как смогу до Триника. Послушал в ухах Красную
Шапочку, эта тема меня просто невероятно вставляет, особенно там где «.. но
конечно, но конечно, если ты такой ленивый, если ты такой пугливый, сиди дома
не гуля-я-яй, ни к чему тебе дороги, косогоры-горы-горы, буераки-реки-раки,
руки-ноги береги!!! За-а-ачем тебе море вот такой ширины? За-а-ачем тебе небо
вот такой вышины????» Мда, про руки-ноги береги было особенно актуально.
Быстро пропёрся энергетикой, успокоился и поехал дальше. Новое дело! Мне
показалось, что у меня создался синдром виртуального страха – что мопед
постоянно заваливается на бок. Даже если еду на 10км, всё равно кажется,
вот-вот ёбнусь. Позднее, по приезду, механик сказал, что у меня действительно
после первого падения там в механизме какой-то баланс был нарушен и он
наклонялся как раз влево (этим и объясняется то, что во время всех трёх падений
я заваливался именно на левый бок). Но сейчас я этого не знал и просто голимо
ехал на 5-
Как оказалось, дело произошло всего в десяточке миль от Тринидада – скоро я уже
въехал в город. И - огого, чувак с заправки и со своей касой преданно дожидался
меня на въезде с великом – он приехал с ним в кузове ЗИЛа и видел меня, как я
там мудохаюсь по дороге в его славный город. И теперь ждал меня, чтобы я точно
поехал на касу именно к его славным родичам, и не прогадал – я порулил на своём
злополучном мопедике за его великом.
Заселился на касу - неплохая,отдельный вход, балансиры, пиво холодное – выжрато
залпом для релаксации. После адреналинового отходняка следовало по законам
моего организма состояние лёгкого куража, на котором я активно влился во всю
большую семью моих хозяев – сходил купил всем тортик, подарил старшему сынку
красноармейскую звезду, маленьким календарики, а самого хозяина семьи растрогал
своими рассказами мол «в Гаване всё за деньги, злой город, в провинции вся
сила, в Тринидаде например», так он в приливе патриотизма обнимался. Квартал
окрестил меня Хуаном на свой манер – а мне и нравилось, ведь это действительно
моё имя. У меня вообще имя самое популярное в мире – Иван, Джон, Жан, Хуан,
Ганс, Ян.
С поездками на Жемчужине явно требовалось завязывать. То ли я не был готов, то
ли Жемчужина, то ли карма грязная и чакры засорились. Поэтому было решено, что
на следующий день я отдам свою родненькую чёрненькую в пункт любой ценой, а
дальше продолжу путешествие как фишка ляжет. Что я в обед по пробуждению и
сделал. Только-только прошёл очередной ливень,по старой брусчатке текли реки,и
она стояла среди них...такая жалкая...такая несчастная...так я с ней
сроднился...скупая мужская слеза катится по небритой щеке...
Мужика из пункта я искал упорно и несмотря на вялое «он где-то тут» его
прихлебателей, отыскал сразу. Он ещё пять часиков созванивался с Варадеро и
после долгих переговоров с ихней штаб-квартирой и давания теми добро, я вечером
наконец то сдал ключ, заплатив, правда, 15 целковых за сломанный мною тормоз.
Весь этот день я шлялся по городу, впитывая его прелести, потому что он
оказался более чем. Если вкратце, то это один из самых первых городов на Кубе и
первые триста лет своего существования он процветал благодаря торговле сахаром
и рабами, но опосля лавочка закрылась, и оставшиеся двести лет он
законсервировался, в результате человечество получило полностью сохранившийся
колониальный город 16-18 веков. Человечество некоторое время назад заметило
этот факт, обрадовалось и включило городок в наследие Юнеско. И, на мой взгляд,
по делу.
Если в Гаване - 80е, в кубинской провинции - 50е, то здесь, если убрать
туристов с их прокатными драндулетами, ваще 18 век. Внешне не изменилось ВООБЩЕ
НИЧЕГО. Одно-двухэтажные колониальные дома, брусчатка, соборы, внешняя система
канализации. Мне очень там понравилось. Особенно центральная площадь – она
прекрасна в своём изяществе, лёгкое вычурное барокко 18го века в оформлении
самой площади, и – дома аристократии 17го века в обрамлении. Тут то я и в
основном и коротал часы. Несколько выбивался по вечерам из атмосферы былых
мохнатых веков крест на собором – он был неоновый и мигал (!), от чего даже я,
который этих крестов перевидал тыщи, выпал в лёгкий ахуй.
Слазил засветло на колокольню монастыря Святого Франциска, а также,
заинтересованный названием, сходил в свой первый на Кубе музей. Назывался он
«Музей борьбы с бандитизмом». В экспозициях музея бравые усатые герои ловили по
окрестным горам всяких козлов, контру, отбивали высадку в Заливе Свиней,
преследовали злых дядей-браконьеров на катерах и вообще вели себя мужественно.
Музейный дух мне понравился, и я плавно перетёк в следующий - Дом Брюнета, это
такой мажор тут жил в 18ом столетии. Выставка посвящена колониальному быту той
поры из серии «так они спали, здесь они ели, а вот так они какали», и в общем
оказалась классной. Но знаковое событие, благодаря которому я посчитал, что чакры
вновь очистились и карма облегчилась, не было связано с экспозицией. В зале «а
вот здесь эти мажоры играли в карты» я на полу обнаружил лежащие баксовые
купюры, которые, судя по всему, обронил какой-то раззява алеман, которые гуртом
ходили из комнаты в комнату. Воровато оглянувшись, профессионально присев рядом
завязать шнурок, молниеносным движением руки баксы перекочевали в карман
Яночки.
На площади я алчно пересчитал добычу. Три новеньких червонца. Итого 30$.
Неплохо, прикинул я, и в религиозном экстазе посетил и соседний Музей
Колониальной Архитектуры, где старательно обошёл все залы, шаря глазами по
полу. Но музей архитектуры оказался не таким щедрым, как музей быта. Пришлось
довольствоваться малым и пропить прыз тут же, на лестнице, где были кафе и
местная танцулька.
Там в принципе было весело, на лестницу садился народ, несколько сотен человек,
туристы вперемешку с местными, а между лестничными пролётами танцевали сальсу,
причём очень красиво, даже такой толстокожий бесчувственный кабан, как я, проникся.
Именно здесь я несколько вздрогнул, услышав от одного из-за столиков фразу а ля
«что-то у них к пиву ничего не продают. Орешки бы хоть что ли». Да, славянская
речь очень резко выделяется на фоне других групп языков. Всегда можно понять
только по губам, что говорит либо русский, либо украинец, поляк или чех.
Естественно, это были русские, единственные встреченные мною за всю поездку,
молодая пара из Москвы, которая, как и все, гоняла из Варадеро на наёмном
драндулете по острову, останавливаясь в тематических местах. Милые ребята,
нормально пообщались, правда, под конец напились в состояние «Хайль Гитлер»,
ссорились, угрожали друг другу и перманентно валялись на брусчатке, я же искал
им их касу, так как адрес они на радостях забыли, и объяснял интересующейся
состоянием парочки полиции, что мол, всё буэно, это русо эскадроно он тур. Касу
нашли, договорились встретиться на следующий день на этом же месте, я им обещал
принести пачку кондомов, так как у них кончились, но стоит ли говорить о том,
что следующий вечер я коротал в компании бокала махиты и танцев сальса, так как
парочка была наверное уже у чёрта на куличиках. Как обычно, предлагали
супер-чудо-юдо фоки-фоки, но ненавязчиво и ненапряжно.
На следующий день был разработан план Би. Поскольку переезд в Сантьяго-де-Кубу,
город каштанов и куплетистов, был длинноват, так как предстоял на автобусе, то
я решил выгрузиться на денёк в очередном знаковом городе прямо в центре острова
– Камагуэе. До которого и купил билет на честные-кровные. И весь остаток дня
провёл за любимым кубинским делом – то есть ничегонеделанием.
О, теперь я понимаю в этом толк. Ничего не делать надо с умом. И кубинцам нет в
этом равных. Жизнь течёт так медленно, а развлечений так мало, что они давным
давно уже научились находить кайф в самом простом – созерцании
действительности. И утром, и днём, и вечером, в любом месте, где угодно, когда
угодно, вы можете встретить кубинцев, небрежно стоящих, лежащих, а как правило,
сидящих в разных позах. Они заняты одним – они созерцают действительность.
Каждое событие отражается на их лицах – вот они следят за спешащим (вот идиот!)
прохожим, вот куры клюют говно, вот кажется тучки собираются, опа, а смотри,
какой смешной алеман идёт, а вот дон Фернандес поехал на своём Олдсмобиле в
деревню к дяде, как интересно то! И так часами, просто часами... иногда в
процессе может присутствовать сигара или ром, но это для полноты и гаммы
ощущений, можно обойтись и без этого. От этого ничегонеделания по моему и
счастливы они там...и продолжительность жизни у них одна из самых высоких в
мире...они не торопятся, они не нервничают, они не хотят всё успеть...они –
СОЗЕРЦАЮТ. Культура созерцания поставлена на широкую ногу – в любом доме
присутствует кресло-качалка, балансир, есть приступочек-порог, где можно
присесть, или даже лавочка, много балконов, с которых ещё удобнее созерцать, в
ходу долгоиграющие коктейли и напитки, и сигарную культуру можно сюда же
отрядить.
И я понял, я понял этот кайф. Везде, где только можно, я стремился присесть на
лавочку, а чаще – просто на бордюр дороги или же порог дома (не прогонят – ты
же свой, созерцатель-ничегонеделатель), взять пива, медленно цедить его и
втыкать, втыкать, втыкать...втыкать на то, как мимо тебя неспешно течёт
жизнь...ты – вне этой жизни...ты – всего лишь её наблюдатель... очень полезное
свойство, которое я увёз с Кубы. И так был спокоен, как слон, так ещё спокойнее
стал. И никогда не скучал, да не потому, что жить весело, а потому, что
сознанию самому с собой никогда не скучно. А теперь ещё и занятие отличное появилось
– чуть-что – выйти на улицу повтыкать...
В общем, втыкал в разных местах весь день, гулял по городу, впитывал атмосферу
старых стен, брусчатой мостовой и тотального ничегонеделания, и так зарядился
этим, что на автобус в 8 утра следующего дня бежал чуть ли не вприпрыжку.
Ну вот и всё, как говорится, а Тургенев плюнул на всё и уехал в Баден-Баден,
вот и Яночка укатил в самый мой романтичный город за всю поездку, с не менее
романтичным названием – Камагуэй.
* * * * *
Рейсовый автобус
довольно таки резво для Кубы преодолел 300 вёрст, отделяющих Тринидад от
столицы самой большой кубинской губернии Камагуэй – города с одноименным
названием. Провинция эта занимает самый центр острова и представляет собой
плоскую, как блин, местность. Что логично, там развито скотоводство и посему
много скотины, лошадей, и колоритных гаучо, которые яростно носятся по всем
окрестным полям на своих поджарых лошадках. Губернский город полностью
контрастирует с этим сельхоз раем. Это – большой по кубинским меркам град,
современный и по своему импозантный. Изначально он находился на побережье, но
пираты, которые насиловали мозги (и не только) вообще всему береговому
населению острова в целом, заставили жителей городка перенести его с моря в
центр острова. Но и здесь плохие дяди пираты не оставили в покое несчастных
мучеников жителей, и со своими хищными набегами добегали до города и посуху.
Я к чему всё это говорю – эти слезливые истории о пиратских вылазках немало
повлияли и на современный город, начиная от архитектуры (довольно высокие дома,
приспособленные к обороне), и заканчивая планировкой, которая в своём роде
уникальна – жители сознательно строили город так, чтобы в случае прорыва максимально
запутать нападавших – улочки под невероятными углами, всякие
кольца-квадраты-тупики, типа предполагалось, что пока охуевшие пираты плутают
по улочкам и подворотням, жители их вовсю сладострастно мочат.
Дома в основном перестроены в 19 веке, а вот планировка осталась. Мне вообще
очень понравился этот город. Я высадился на местечковом автовокзале в районе
обеда, погода по местным меркам просто дубак (около 17 градусов), и вообще
последние три дня было немного солнца, облачно, ветрено и частенько хуйарил
дождь, но я много солнца не люблю и потому кайфовал. С самого начала я решил,
что с автовокзала никаких такси, никаких нахер этих злоебучих негров, ничего
вообще – найду ночлег себе сам.
Все эти мои твёрдые мысли пытались рассеять небольшая, но цепкая кучка местных
приставал, которая в любом городе Кубы встречает приезжающие автобусы «Виазул»,
т.е. те, откуда могут грузно свалиться на их, приставаловские племенные земли,
сытненькие тушки алеманов. Вот и меня они яростно атаковали, предлагая крышу над
головой, довезти или тривиально поебацца. Но я пробился сквозь их строй со
словами «ребята, социализм или смерть, бенсеремос» и покинул пределы
автостанции. Она находилась на окраине, я по бывалому наитию взял курс на
центр, и подтвердив свою уверенность у обитателей автобусной остановки, бодро
порулил в даунтаун.
Дотуда километров пять, побродил, составил в голове план города, что было
нелегко (пираты сука), и озаботился поиском касы. Наконец прямо в центре на
маленькой, уютной, но оживлённой площади имени Антонио Масео я обнаружил
большой двухэтажный домину под эклектику, в дубовую дверь которого я и
поломился. В касе ждали со дня на день какого-то другого алемена, но тот алеман
ведь журавль в небе, а синица то вот она, стоит, приятно улыбается, много кушать
обещает.
Семья была какая-то мажористая, они отхватили половину второго этажа этого
огромного особняка (вторую половину отхватила другая мажорстая семья, они там
напару касокартелем работали), немало комнат, внутренний дворик, трёхметровые
арки прямо в гостиной, в общем, колониальная верхушка в 19 веке жить умела.
Расквартировался на постой, принял холодный душ, тёплая водичка в теории
возможна, в каждом душе висят какие-то нагревательные устройства, но по-моему я
быстрее дыханием воду согрею, чем эти устройства, а может везло так просто и
порулил в город.
Днём он был оживлён, просто толпы народа на главных улицах, что для кубинских
городов вообще несвойственно. Улицы узкие, дома высокие, что даёт тень, может,
из-за этого. А может, из-за того, что немало всяких магазинов и едален, где
постоянно трётся народ. В общем, город показался мне по-кубински современным и
живеньким, но только днём...ночью эти ощущения сменили совершенно другие
эмоции...но ночи пока не было, и я начал тусоваться на самой главной площади
ваще, где стоит Самый Главный Герой города, он там размахивает над головой
саблей и куда-то кого-то зовёт.
Пришло время сделать лирическое отступление о кубинских героях. Куба – страна
героев, и это факт. Дело в том, что правительство с самого начала проводило
осознанную политику взращивания национального самосознания – типа мы крутые, у
нас страна доблестных традиций, у кубинцев всегда был бунтарский дух ну и в
этом духе. В связи с чем всю страну покрыли изваяния, изображения, рельефы
удальцов, а также выбитые в камне и просто нарисованные их многочисленные
цитаты. Герои бывают разные: начиная от героев самого высокого класса, типа Че
Гевары и Сьенфуэгоса, среднего, провинциального пошиба - какого-нить дона
Сеспедеса, который первым рабов освободил и вообще воевал, и вконец уж
местечкового, типа дона Херандеса, который при пожаре хлева спас трёх телят.
Герои изображены повсюду. Они призывают, размахивают саблями/автоматами,
задумчиво смотрят вдаль, печалясь о судьбах Родины, лихо рубят злого врага с
плеча, они плетут заговоры против плохих испанцев или диктатора Батисты,
поднимают целину и любят детей.
Самый Главный Герой Страны - это кстати вопреки устоявшемуся мнению не Фидель.
Это Хосе Марти, человек, боровшийся за независимость страны от Испании в конце
19го века и бывший по совместительству поэтом. На практике он написал один
томик стихов и высадился на Кубе с десантом сепаратистов, после чего его сразу
же убили в бою, но это только плюс, много чего натворить не успел и потому
сейчас его короткую, но яркую и мужественную жизнь можно расписать в красках.
Марти – очень крутой чувак даже по советским меркам. Помимо названий крупнейших
объектов, типа гаванского аэропорта или плотины, его именем назван практически
каждый главный парк в городе, библиотеки, естественно, площади и улицы. Его
памятники есть везде, в любой школе, в любом учреждении,и не по одному, более
того, маленький гипсовый бюстик Хосе Марти стоит на подставочке в большинстве
рядовых дворов! И это не требование властей, просто культ Марти выпестовывался
и до коммунистов, и сейчас народ его любит. В общем, Ленин со своими кепками и
поднятыми руками просто хряпает писю, не вставая, против этого усатого человека
со спокойным лицом , высоким умным лбом и уставшими глазами (думает о Родине),
которые даже не смотрят на человека, а смотрят как бы под себя (тяжесть за
суровую судьбу отчизны, что же делать с проклятыми испанцами)
Что касается личности самого мистера Фиделя Кастро, то отношение к нему
неоднозначное, но общие моменты присутствуют. Улицы его именем не называют,
памятников не ставят, но балаболить он любит и везде много его цитат,
агитпризывов и по телеку постоянно его многочасовые речи, что, впрочем, любящим
сутками нихеранеделать сутками кубинцам только на руку.
Многие критикуют его политику, многие смеются, но в целом, на мой взгляд,
отношение народа к нему - его любят. А всё потому, что все понимают, что
несмотря на все свои ошибки, несмотря на все свои промахи в экономической
политике, несмотря на все свои комиксы, Фидель действительно желает блага Кубе
и любит свой народ. Он вышел из народа, и представляет с ним единое целое. И он
может покаяться, бля, парни, опять косяк, простите, ща ещё что-нибудь попробую
– и это подкупает.
А самое главное – Фидель своей революцией, своими последующими действиями и
отчасти, культом героизма, который я описал выше, дал Кубе и кубинцам ХАРИЗМУ.
Ту харизму, благодаря которой сейчас во многих странах, у большинства людей
Куба ассоциируется именно как Остров Свободы, именно как страна героев, страна,
которая в одиночку ведёт борьбу против всего света. Маленькая страна маленьких,
но гордых людей, которая посмела восстать против своего всесильного хозяина.
Кто знал кубинцев до революции? Да никто. Куба ассоциировалась у всего мира как
огромный американский бордель, «Волшебный остров удовольствий». А сейчас из
статуса американской подстилки – в ранг смелых героев. И пусть на деле весь
героизм кубинской нации сомнителен, но этой самой ХАРИЗМЫ, которая
сформировалась у них за последние 40 лет, у них уже не отнимешь, и кубинцы за
это дело очень благодарны именно Фиделю – ведь именно он, со своей
индивидуальной харизмой, дал харизму и всей стране в целом.
Вот и замечал я не только правительственные лозунги, но и обычные граффити на
стенах, просто картонные таблички на дверях, где маркером написано «Долгих лет
жизни нашему Фиделю,храни его Бог», и на дискотеках в залах, в барах неоном
сделана лаконичная надпись: «Фидель!», ну и вообще присутствует очень много
проявлений народной любви к своему реально Самому Главному Герою.
Ну вот, стало быть, сижу я на очередной геройской площади, там мужик на коне с
шашкой, пиво попиваю, никого не трогаю, занимаюсь своим привычным втыканием, и
вдруг, после получаса такого моего сидения... ОНА!
Сначала она прошла по площади мимо меня, волосы в хвост до попы, юбка ого-го, а
самое главное – цвет кожи и взгляд. Она была белой, белой в кубинском плане –
светлая матовая кожа, чуть загоревшая, как раз такая, которой пытаются добиться
многочисленные российские поклонницы соляриев. Она на меня так глянула, что
даже у такого пуленепробиваемого мамонта, как я, пошли мурашки по спине. Вообще
все кубинские девушки пропитаны такой сексуальностью, независимо от внешности и
одежды, что просто маманегорюй, она сквозит во всём – в походке, в осанке, в
танце, во взгляде, да что уж там - это просто сексуальная энергия в чистом
виде! Но эта девушка конечно всех остальных кубинок , виденных мною доселе,
заставила курить бамбук. Сексуальный заряд чуть не контузил меня своей взрывной
волной. Она оглянулась ещё раз, я нашёл в себе силы сделать ей бровями свой
коронный жест «Ура капитану Смолетту!», она дрогнула, сменила курс и села на
одну из соседних лавочек.
Построили друг другу глазки. Я делаю второй раз «Ура капитану Смолетту!», всё,
она идёт ко мне и садится на мою лавочку. Там всё просто, поэтому никаких «а
почему вы девушка такая задумчивая, а вы какую музыку любите слушать?» не
понадобилось.
- меня Ян зовут.
- а меня зовут Лилу
- Лилу...мм, как чувственно...
ну и всё...разговор на моём ломаном испанском с участием всех моих двухсот слов
(включая слово «дренаж» и местный вариант фразы «Вашингтон вновь играет
мускулами»), поболтали часок, Лилу всё восхищалась моим цветом кожи, она там
тоже что-то предпринимает, чтобы не стать смуглой, чтобы выделяться из этого
чорного ада, далее по пивку, ну и всё, пробили с помощью какого-то
подвернувшегося ухаря нелегальную касу за десятку и бамос...
После секса с ней я выяснил для себя одну очень важную вещь – в песду всех этих
негритянок и мулаток, они там могут быть сколько угодно пластичными,
сексуальными и ваще, лично меня они привлекают гораздо меньше, чем белые
девушки. В этом же случае белая кожа и кубинский темперамент дали такую адовую
смесь, что Яночка чуть не повесился на ближайшем фонаре от эмоций. После неё я
понял, что новых ощущений и эмоций от кубинской любви на острове уже просто не
получу, и решил забить на это дело, хватит, не всё коту масленица.
Бродили по улочкам...темнело...тотальный романтик...народу все меньше, местами
там улицы освещаются газовыми рожками, так и не сменившимися с 19го века,
кое-где горят факела, а по улицам по брусчатке вместо такси ездят сохранившиеся
с начала 20го века конные пролётки с откидным кожаным верхом. Ночью они между
колёс зажигают вместо габаритных огней факел с паклей, и это конечно зрелище –
среди высоких мрачных домов по мощёным улочкам в свете газовых фонарей носятся
пролётки с факелами – смотрится феерично. Это почему-то напомнило мне
шерлок-холмсовский Лондон. Разве что многочисленные велорикши несколько путали
картину. Но ночью исчезли и они.
Лилу была вынуждена пойти домой, в семью, мы трогательно распрощались, но на то
она и Куба, что знакомства ни к чему не обязывают никакую из сторон, вот и мы
разошлись как в море корабли, хотя, право, я бы туда ещё вернулся.
Я же сходил в какую-то местную плясульку «Копакабана», очень гламурная, аж 5
баксов, но там до танцев было сольное выступление какой-то местной Верки
Сердючки, просто отвратительное зрелище, ну, я проблевался и пошёл гулять один.
Ночью Камагуэй совершенно другой. Те улицы, что ещё днём были полны людей –
пустынны, ни одного человека, и это в час ночи! Лишь плывут мимо тебя тёмные
дома, шпили соборов, чуть влажная от недавнего дождя брусчатка, редкий свет
фонарей, и эхо твоих шагов гулко раздаётся в узких извилистых улочках. В общем,
пропёрся я там этой романтической волной невероятно, и с блаженной христианской
улыбкой на лице заснул.
С утра стал свидетелем нового мне зрелища – как травят в кубинских домах
насекомых, членистоногих и прочую дрянь – пришёл мужик с агрегатом, смахивающим
на бензопилу, выгнал всех обитателей на улицу (я смотался на крышу, там
оказалось милое патио с цветами, столиками и видом на площадь), и открыл огонь.
Все комнаты были пропитаны пахучим дымом, густым и едким, выветрился только
минут через 15. Как говорится, а на утро все мёртвые были...
Хозяйка касы снабдила меня адресом малины в Сантьяго – так я и попал в лапы
касовского картеля. Дело такое, что когда импортный чувак катается из города в
город по касам, то владельцы этих кас в разных городах бережно передают его из
рук в руки, чтобы не потерялся и не сбежал в другой касовый картель. Система
связей, скидок, созвонов, встречей на вокзалах итп. Импортным чувакам удобно,
париться не надо, и если хозяева зарекомендовали себя как хорошие люди (а они
как правило все такие, казлам лицензии не дадут), то значит, и остальная
цепочка тоже качественная. Вот и я согласился на то, что на вокзале в
Сантьяго-де-Куба меня встретит некий негр и куда-то отвезёт, большую роль
сыграло то, что приезжал я поздно вечером и мыкаться не хотелось.
В автобусе куча туристов, опять всё какие-то фрики, авантюристы и ебанутые на
голову, типа меня,ни одного человека нормального, какие-то шведы и ливийцы (!)
в одном флаконе,в общем, ад какой-то.
Равнинные пейзажи, пошло много бананов, солнечно, но начало темнеть, в третьем
по величине городе Кубы - Ольгине (хотел остаться там на день, но поленился)
подсел ко мне мужичок лет 50, на вид чистый немецкий пенсионер, ну, так и есть.
После того, как он постоянно воровато подсматривал в мою раскрытую карту и я
ему её протянул, он сказал «данке».
Разговорились. Он говорил по английски хуже, чем я, и потому беседа состоялась
на полную катушку. Он работал в каком-то маленьком городке под Штутгартом, на
фабрике Хьюго Босса каким-то менеджером среднего звена. Он был в России в 1994
году с экскурсией, в Москве и Питере, и очень хотел бы побывать снова,
посмотреть, что изменилось, потому как, говорит, тогда везде чувствовался дух
великих перемен, вот интересно посмотреть, чем перемены закончились, мол я
слышал, у вас всё лучше и лучше.
«Лучше и лучше» - заверил того я, и к моему великому удовольствию он смог
практически на равных поддержать географическую игру, я ему перечислил все немецкие
земли, он чуть не кончил прям в автобусе, а потом пошли перечислять города - он
называл один город в России, а я один в Германии. Мужик конечно был обречён,но
держался славно – перечислил городов штук 30, правда, вместе с хохлами и
лабусами, включая Анадырь и «Пэрм». А самое главное, он знал Ярославль! Первый
из двух людей, встреченных мною на острове, которые знали про факт
существования моего родного города. «В Ярославле, я слышал, очень много
красивых церквей» - добавил он, и на этих словах пришла моя очередь чуть не
кончить прям в автобусе. Короче, очень образованный чувак.
Впрочем, и он ответил мне взаимностью, заметив, что для моих лет я ваще
мегамозг, у них там в Германии в такие то годы все ещё дурак дураками.
Наверное, он сделал такие скоропалительные выводы про мегость моего мозга на
основании того, что на его 30 наших городов я ему в ответочку назвал около 60
немецких и не унимался, раз в десять минут вспоминая очередной Гельзенкирхен, в
общем, Россия победила Германию.
Спросил, который раз он на Кубе. Я подумал, что ослышался – в девятнадцатый.
Объяснялось всё просто – у него в Сантьяго была местная любовница, он к ней
ездил два раза в год, хрен ли ему, ну он параллельно ещё и по стране иногда
катался – за 19 раз оброс всякими друзьями-собутыльниками.
Вообще такие явления, когда европейцы имеют на Кубе пассий, довольно
распространены, этот френдизм также начинает пропитывать жизнь кубинского
общества. Местных дам это устраивает – прилетел богатый кавалер, поводил,
накупил, потрахал и улетел, ну и кавалер тоже стало быть доволен – иллюзий
особых по поводу замужества он не оставляет, более того, многие в Европе
женаты, так ведь как обычно каждый хочет чужую, никто не хочет свою...
Потрещали как обычно о социалистическом и капиталистических путях развития
общества (я уж было начал думать, что к концу поездки смогу дисер по экономике
защитить), сошлись на ключевом моменте: при капитализме человек заинтересован в
своём труде, а при социализме нет, и уж от этого всё и остальное,и на этой глобальщине
на вокзале Сантьяго и разошлись. Многочасовая дорога с этим интересным немцем
пролетела незаметно, за что Германии собственно и мерси.
И вот, ночь, довольно большой автовокзал (в сравнительно небольшой провинции
Сантьяго живёт больше миллиона), куча местных чуваков, среди них возвышается
огромный амбал-негр в колоритной соломенной шляпе, у него в руках большой лист
с надписью «Ян Саныч» - всё как я сказал по телефону, проходим с ним, садимся в
таких же гигантских размеров, как и сам негр, «Додж» 1942 года, мда, обо мне
наверное можно снимать фильмы, и мы начинаем скакать по горочкам, на которых и
расположился, спускаясь террасами к заливу Карибского моря, второй по величине,
культурная столица страны, город негров, город румбы, город ганжи, город карибской
культуры, вторая столица, город карнавалов и город революционеров, самый южный
город страны – город Сантьяго-де-Куба.
Примечание С.В.Строева
На это повествование, размещенное на одном из форумов путешественников, абсолютно преобладают комментарии-восхищения и комментарии – требования: давай пиши ещё про Кубу и с подробностями)))) , ждем не дождемся , Ян Александрович, очередной части этих замечательных «Охотничьих рассказов». Но один из комментариев на этот рассказ Яна Александровича был несколько иным. А именно : «в песду всех этих негритянок и мулаток, они там могут быть сколько угодно пластичными, сексуальными и ваще, лично меня они привлекают гораздо меньше, чем белые девушки.»
На что другой комментатор Dimitrio тут же ответил очень кратко: «ЗОЛОТЫЕ СЛОВА"